Гражданско-правовое регулирование в области недействительности сделок

Аналогичную позицию занимает Д.О. Тузов, указывающий, что реституция может выступать в качестве реституционного требования, или требования о возврате неосновательного обогащения, либо требования о возмещении убытков, или требования о выделе доли из общей долевой собственности Тузов Д.О. Реституция и виндикация: проблемы соотношения [Текст] // Вестник Высшего арбитражного суда РФ. - 2002. - № 3. - С. 122-124.. Д.О. Тузов пишет: «Иск о реституции точно так же, как и виндикационный, направлен на истребование имущества из чужого незаконного владения. Его особенность состоит лишь в том, что само незаконное владение всегда возникает здесь вследствие исполнения недействительной сделки. Иными словами, недействительность сделки необходимо входит в предмет доказывания по реституционному иску в качестве своеобразного «отрицательного факта», обосновывающего сохранение за истцом права собственности (иного права) на вещь, несмотря на отчуждение последней ответчику. ... Выделяясь лишь некоторой особенностью субъектного состава (ее субъектами являются стороны недействительной сделки) реституция владения по своей правовой природе есть не что иное, как разновидность виндикации, частный случаи ее применения». «Компенсационная реституция, также как и реституция владения, не составляет какого-либо особого, самостоятельного охранительного притязания: она осуществляется посредством кондикционного иска, иска о возмещении убытков (денежная реституция) либо иска о выделе доли из общего имущества (натуральная реституция)» Тузов Д.О. Реституция в гражданском праве. Автореф. дис. ... к.ю.н. [Текст] Томск., 1999. - С. 18..

Некоторые авторы придерживаются мнения, что реституцию нельзя сопоставлять ни с виндикацией, ни с неосновательным обогащением. При этом характерными особенностями реституции выступают:

взаимный характер реституции и присутствие определенных черт обязательства;

посессорный характер реституции (возврат вещи лицу только в силу факта обладания ею до совершения недействительной сделки вне зависимости от законности и добросовестности владения) Скловский К. Защита владения, полученного по недействительной сделке [Текст] // Хозяйство и право. - 2008. - № 8. - С. 35..

Для правильного ответа на вопрос о соотношении реституции, виндикации и неосновательного обогащения необходимо исследовать правовую природу данных институтов.

Возврату по недействительной сделке может подлежать как индивидуально-правовая вещь, так и вещь, определенная родовыми признаками. Нередко встречается ситуация, когда по недействительной сделке передается индивидуально-определенная вещь, за которую выплачиваются деньги (то есть вещи, определенные родовыми признаками).

Заявляя требование о реституции, сторона ставит перед собой цель вернуть переданное ею имущество по сделке, понимая, что при этом необходимо будет произвести возврат имущества, которое она получила взамен. Соответственно реституцию следует рассматривать как совокупность двух взаимосвязанных обязанностей сторон.

Если по недействительной сделке была передана индивидуально-определенная вещь, то предъявляемое стороной требование о реституции будет выступать в качестве разновидности виндикационного иска.

Это обстоятельство подтверждается также тем фактом, что лицо, предъявляя требование о возврате индивидуально-определенной вещи, переданной по недействительной сделке, обязано доказать свое право на данную вещь. То есть индивидуально-определенная вещь, переданная по недействительной сделке, не подлежит возврату стороне лишь в силу факта ее передачи по недействительной сделке.

Из содержания пункта 2 статьи 167 ГК РФ прямо не следует, что возможность применения реституции в отношении сторон недействительной сделки каким-либо образом связана с вопросом о правах процента на переданное по такой сделке имущество. Не вытекало данное положение и из соответствующих норм прежних кодификаций (ГК РСФСР 1922 года, ГК РСФСР 1964 года), что позволило некоторым авторам рассматривать реституцию как некое посессорное средство защиты, не основанное на каком-либо праве, но опирающееся лишь на факт владения имуществом как таковой. Например, еще Г. Н. Амфитеатров отмечал, что обладателем активной легитимации по реституционному иску может быть и лицо, не являющееся собственником переданной по недействительной сделке вещи Амфитеатров Г. Н. Война и вопросы виндикации [Текст] М., Госюриздат. 1945. - С. 50-51.. Имущество возвращается сторонам недействительной сделки, считает К. И. Скловский, «только в силу того, что оно было ранее ими же передано, но никак не потому, что стороны имеют на него какое-либо право». С этой точки зрения соотношение виндикации и реституции можно было бы определить как соотношение петиторного и посессорного средств защиты. Первое основывается на субъективном праве, защищает право и требует доказывания права. Второе вытекает только из факта владения вещью как такового, защищает это фактическое владение и не допускает не только доказывания, но даже и ссылок на право ни при обосновании иска, ни в возражениях против него.

Такое толкование пункта 2 статьи 167 ГК РФ, обосновывающее возможность использования реституции не только собственником или иным титульным владельцем, но и лицом, никаких прав на переданную по недействительной сделке вещь не имеющим, не было воспринято судебно-арбитражной практикой. В этом отношении интерес представляют несколько дел, рассмотренных Президиумом.

Прокурор Самарской области в защиту государственных и общественных интересов предъявил иск к ЗАО «Нефтехиммонтаж» и ООО «Эрика» о признании недействительным договора аренды зданий, заключенного между ответчиками, и о применении последствий недействительности этой сделки. Суд признал сделку недействительной и в порядке реституции возвратил здания арендодателю - ЗАО «Нефтехиммонтаж». Отменяя это решение, Президиум отметил следующее. «Вопреки собственному выводу об отсутствии у ЗАО «Нефтехиммонтаж» каких-либо вещных прав на спорные здания, суд первой инстанции передал здания в его владение» Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 3203/07 от 20 июля 2007 г. // Вестник ВАС РФ. - 2008. - № 1. - С. 56..

По другому делу Президиум, отменив постановление суда апелляционной инстанции, применившего последствия недействительности сделки в виде возврата имущества истцу, указал, что «на момент обращения с исковыми требованиями о признании недействительной сделки о передаче имущества... у истца отсутствовали правовые основания владения спорным имуществом».

По одному из дел основанием для отмены судебного акта послужило то обстоятельство, что, принимая решение о возвращении в порядке реституции здания, переданного истцом ответчику по недействительной сделке, суд не установил, был ли истец собственником этого объекта.

Существующую тенденцию в практике рассмотрения арбитражными судами дел о реституции можно проиллюстрировать и другими примерами. Кроме того, в заключении ФАС ПО от 18.12.2007 г. № 3 прямо говорится, что «иски о применении последствий недействительности ничтожных сделок в виде истребования имущества являются гражданско-правовыми средствами защиты интересов собственника и титульных владельцев» Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 2800/07 от 26 января 2008 г. // Вестник ВАС РФ. - 2008. - № 6. - С. 65..

Изложенная позиция арбитражных судов представляется совершенно правильной и должна быть отражена в руководящих разъяснениях высших судебных органов, имеющих общий характер. Понимание же реституции владения как посессорного средства защиты, следующее из буквального толковании пункта 2 статьи 167 ГК РФ и допускающее возможность использования этого средства в интересах незаконного владельца не соответствует смыслу гражданского законодательства и неприемлемо теоретически.

Необходимость доказывания стороной своего права на индивидуально- определенную вещь также обоснована возможностью получения стороной стоимости вещи, если вернуть вещь в натуре не представляется возможным. Деньги в этом случае будут являться эквивалентом индивидуально- определенной вещи и выступать в качестве неосновательного обогащения, полученного другой стороной в сделке. При этом право на возврат неосновательного обогащения имеет исключительно собственник индивидуально-определенной вещи.

Некоторые авторы, например А.Н. Арзамасцев, отличительной особенностью виндикации считают недопустимость компенсации, а при неосновательном обогащении указывают на возможность возмещения стоимости вещи Арзамасцев А.Н. Охрана социалистической собственности по советскому гражданскому праву. [Текст] Л., ЛГУ. 1956. - С. 202..

По нашему мнению, более верной является позиция М.А. Ероховой, которая указывала: «действительно, виндикация предполагает только истребование вещи в натуре. Однако при невозможности передачи самой вещи это не исключает допустимости компенсации за нее, но не на основании иска о виндикации, а путем перехода от вещно-правового виндикационного иска к требованиям обязательственно-правового характера из неосновательного обогащения, а в некоторых случаях - из причинения вреда» Ерохова М.А., Ширвиндт А.М. Тонкости виндикации [Текст] // ЭЖ-Юрист. - 2008. - № 43. - С. 8..

Таким образом, лицо, передавшее по недействительной сделке индивидуально-определенную вещь, предъявляя требование о реституции, вначале тем самым заявляет требование о виндикации, а при невозможности вернуть вещь в натуре иск преобразуется в требование о возврате неосновательного обогащения (денежного эквивалента вещи).

Если же по недействительной сделке была передана вещь, определенная родовыми признаками, то требование о реституции будет выступать в качестве кондикционного иска.

Следовательно, реституционное требование может выступать в качестве виндикационного требования (в случае передачи по недействительной сделке индивидуально-определенной вещи), или требования о возврате неосновательного обогащения (при передаче по недействительной сделке вещи, определенной родовыми признаками). Если вещь невозможно вернуть в натуре, возможно преобразование виндикационного требования в требование о возврате неосновательного обогащения.

2.2 Соотношение иска о реституции, виндикационного иска и требований о возврате неосновательного обогащения

Все авторы, рассматривающие данный вопрос, в основном занимают одну из следующих позиций.

Д.О. Тузов считает, что реституция как самостоятельное охранительное притязание, как самостоятельный способ защиты права не существует Тузов Д.О. Реституция в гражданском праве. Автореф. дисс. ... к.ю.н. [Текст] Томск., 1999. - С. 18.. Поэтому предъявление иска о реституции влечет за собой использование норм о виндикации или неосновательного обогащения.

Согласно второй позиции реституция является самостоятельным способом защиты гражданского права, который, однако, может быть заменен виндикационным иском.

Так, В.В. Витрянский указывает, что в случае, когда имущество передано третьему лицу по цепочке недействительных сделок, следует предъявлять виндикационный иск или иск, регулирующий последствия недействительности сделки.

Если в такой ситуации предъявляются требования о реституции, то правила о добросовестном приобретателе не применяются, так как «в отличие от изъятия имущества по виндикационному иску, применение последствий недействительности ничтожной сделки не ведет к ущемлению законных интересов добросовестного приобретателя, поскольку двусторонняя реституция лишь возвращает в первоначальное положение. Гражданское право не ограничивает собственника в выборе способа защиты нарушенного права и не ставит использование общих способов защиты гражданских прав в зависимость от наличия возможности использовать специальные вещно-правовые способы защиты» Витрянский В.В. Недействительность сделок в арбитражно - судебной практике [Текст] // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти Хохлова С.А. / Отв. ред. Маковский А.Л. - М,, Статут. 2008. - С. 139..

Таким образом, в данном случае присутствует конкуренция виндикационного иска и иска о реституции.

В соответствии с третьей позицией, иск о реституции является самостоятельным требованием, следовательно, нельзя смешивать реституцию, виндикацию и неосновательное обогащение. Данные иски являются самостоятельными способами защиты гражданских прав.

Ю. К. Толстой указывает: «К сожалению, в последние годы под судебную практику, допускающую смешение элементарных понятий, в частности разрешающую свободную замену договорного требования виндикационным иском, переход от виндикационного притязания к иску о признании сделки недействительной и т. д., пытаются подвести теоретическую базу в виде рассуждений о свободном выборе истцом предусмотренных законом средств защиты. Данный подход носит ненаучный характер и ни к чему, кроме негативных последствий, в конечном счете, привести не может» Гражданское право. Учебник. Часть I [Текст] / Под ред. Сергеева А.П., Толстого Ю.К. - М., Проспект. 2008. - С. 445..

Необходимо отметить, что иск о реституции выступает самостоятельным способом защиты гражданских прав. Предъявляется он в строго определенных случаях, отличных от предъявления виндикационного и кондикционного исков.

Однако нет оснований не признавать, что в ряде случаев наблюдается наличие виндикационных особенностей реституционного иска либо присутствуют особенности кондикционного иска в реституционном требовании, при этом следует субсидиарно применять нормы о виндикации и неосновательном обогащении при предъявлении иска о реституции.

Виндикационный иск выступает вещным иском и может быть предъявлен собственником имущества против любого лица, являющегося беститульным владельцем вещи, требование же о реституции заявляется исключительно против стороны в сделке, таким образом данный иск фактически является обязательственным.

Соответствующей позиции придерживается и Высший Арбитражный суд Российской Федерации. Так, в постановлении ВАС РФ № 1066/07 от 8 февраля 2008 года указано: «Поскольку сторона, получившая исполнение по недействительной сделке, обязана произвести в пользу другой стороны определенные действия - возвратить полученное, эти правоотношения являются обязательственными» Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 1066/07 от 8 февраля 2008 г. // Вестник ВАС РФ. - 2008. - № 7. - С. 48..

Об обязательственном характере правоотношений в этом случае свидетельствуют следующие обстоятельства.

Недействительная сделка выступает юридическим фактом, несмотря на то, что не вызывает тех юридических последствий, на которые было направлена воля сторон при ее заключении. Наступают иные последствия - обязанность сторон произвести возврат всего полученного по сделке.

Если предъявляется иск о возврате вещи одним участником недействительной сделки к другой, то этот иск может включать исключительно требование о реституции, поскольку ГК РФ не предусматривает конкуренции исков и при присутствии обязательственного правоотношения вещный иск не может быть предъявлен.

Когда, же требование о возврате вещи предъявляется одним участником сделки к третьему лицу, получившему вещь от другого участника первой недействительной сделки, может быть предъявлен исключительно иск о виндикации.

Данная ситуация вызвана тем обстоятельством, что если происходит отчуждение имущества, полученного по недействительной сделке, то данное отчуждение будет заведомо являться ничтожным.

Согласно п. 2 статьи 166 ГК РФ требование о применении последствий ничтожной сделки может предъявить любое заинтересованное лицо, поэтому возникает представление, что субъект недействительной сделки должен в вышеуказанном случае заявлять к третьему лицу реституционный, а не виндикационный иск.

Однако необходимо согласиться с Д.О. Тузовым, указывающим: «Сомнительным представляется нововведение пункта 2 статьи 166 ГК РФ, наделяющее правом реституционного иска, в случае ничтожности сделки, любое заинтересованное лицо. Вряд ли здесь идет речь о процессуальном интересе, ибо последний определяется нормами гражданского судопроизводства. Иметь же материальный интерес в иске - значит обладать самим исковым правом (притязанием). Следовательно, «заинтересованным» в смысле статьи 166 ГК РФ может быть признан только субъект реституционного притязания. Но в таком случае указание на любых заинтересованных лиц становится бессмысленным: само собой разумеется, что только лица, обладающие исковым притязанием, способны быть надлежащими истцами в процессе по его осуществлению. Учитывая же, что на практике данная норма способна привести к недоразумениям, представляется целесообразным исключить ее из ГК» Тузов Д.О. Реституция в гражданском праве. Автореф. дис. ... к.ю.н. [Текст] Томск., 1999. - С. 20..

Н.Д. Шестакова также не считает любое лицо заинтересованным в соответствии с п. 2 ст. 166 ГК РФ и указывает: «Лица, не участвовавшие в совершении сделки, имеющие лишь фактическую, а не юридическую заинтересованность, ошибочно признаются судом надлежащими истцами. Сторонами в процессе могут стать только субъекты (стороны) предполагаемого спорного правоотношения. Так как реституция представляет собой возвращение сторонами сделки полученного ими друг другу, то только на их правах и обязанностях может отразиться решение суда о применении реституции, следовательно, именно они будут обладать тем юридическим интересом, наличие которого необходимо для инициирования процесса. «Сущностью юридического интереса, - отмечает Р. Гукасян, - состоит в том, что решение суда может отразиться на правах или обязанностях лица, возбуждающего процесс или принимающего в нем участие. При фактической заинтересованности такие последствия не наступают» Шестакова Н.Д. Недействительность сделок. [Текст] СПб., Центр-Пресс. 2008. - С. 102..

Данная ситуация предоставляет заявителю право сделать выбор, какое требование предъявить: реституционное к стороне недействительной сделки по которому ему будет произведен возврат денежной стоимости имущества (поскольку само имущество уже находится у третьих лиц), или виндикационное требование к третьему лицу (учитывая ограничение виндикации при добросовестности приобретателя).

Актуальной является проблема защиты лица, добросовестно приобретшего имущество от неуправомоченного отчуждателя. Вопрос о том, следует ли при применении реституции учитывать добросовестность такого лица, одно время считался спорным. Дело в том, что добросовестный приобретатель в силу статьи 302 ГК РФ защищен, при наличии определенных условий, от виндикационного иска собственника. Но может ли собственник, опасаясь, что виндикация по этой причине окажется безуспешной, воспользоваться иском о реституции и потребовать возврата вещи неуправомоченному отчуждателю с тем, чтобы потом истребовать эту вещь уже от него? Казалось бы, громоздкость данной конструкции компенсируется для собственника тем преимуществом, что, следуя буквальному толкованию пункта 2 статьи 167 ГК РФ, для удовлетворения реституционного иска добросовестность приобретателя значения не имеет.

Именно так к решению данного вопроса подходят некоторые авторы. «То обстоятельство, - пишет, например, В. В. Витрянский, - что покупатель может оказаться в роли добросовестного приобретателя, в отношении которого закон не допускает виндикации, не должно служить препятствием для предпринятая собственником иска о последствиях недействительности ничтожной сделки», поскольку «фигура добросовестного приобретателя появляется лишь в правоотношениях, возникающих в связи с предъявлением...виндикационного иска...» Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. - С. 654.. К.И. Скловский, также полагая, что «механизм реституции безразличен к добросовестности как таковой», видит в этом, однако, недостаток нашего гражданского законодательства: ведь в нем, по мнению автора, «не проведена последовательная защита добросовестного приобретателя в обороте. Если он и защищен…от виндикационного иска собственника, то в рамках реституции истребование вещи...не исключено» Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. [Текст] М., Дело. 2008. - С. 107, 112.. Мысль о том, что добросовестность не может иметь значения для реституции, высказывалась и ранее. О. С. Иоффе, в частности, использовал данное положение при разграничении реституции и виндикации Иоффе О. С. Обязательственное право. [Текст] М., Статут. 2003. - С. 72-73., хотя, даже если и признать его правильным, оно явилось бы скорее следствием, а не основанием такого разграничения.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7