Внутреннее судебное убеждение в оценке доказательств по уголовным делам: проблемы его формирования и реализации

При этом 67,3% всех отмененных необоснованных постановлений отменены в связи с ошибочным выводом суда о невозможности устранения нарушений в судебном заседании. Распространенность указанной ошибки, на наш взгляд, связана с тем, что суды часто пытаются сделать вывод о невосполнимости допущенных нарушений, основываясь на обвинительном заключении, отдельно от доказательств, собранных по уголовному делу.

По смыслу уголовно-процессуального закона в данной стадии суд исследует обвинительное заключение (акт), проверяя, нет ли нарушений, допущенных при его составлении (несоответствие квалификации в обвинительном заключении квалификации в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, ошибки в изложении самого обвинительного заключения и т.п.). Суды же нередко возвращают уголовные дела прокурору фактически для восполнения доказательств, а не для устранения процессуальных нарушений, не учитывая, что это недопустимо, поскольку в указанной стадии суд изучает материалы с позиций возможности постановления приговора или вынесения иного решения (п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК) на основании обвинительного заключения или акта. В целом, при решении вопроса о возвращении уголовного дела прокурору, на наш взгляд, внутреннее судейское убеждение ограничено в предмете оценки. Судья исследует только вещественные доказательства и протоколы; не предусматривает закон оценки доказательств в этой стадии с точки зрения их достоверности, так как в этой оценке огромную роль играет, как мы уже показали, непосредственное восприятие личных доказательств. Доказательства при возвращении уголовного дела прокурору оцениваются с точки зрения относимости, допустимости и достаточности совокупности для специфической цели, отличной от цели их оценки при принятии итогового решения по делу, - для установления возможности вынесения судом на основании обвинительного заключения (акта) приговора или иного решения. Однако такая оценка доказательств не носит окончательного характера, в ходе дальнейшего исследования может измениться; важно, что на стадии назначения судебного заседания внутреннее судейское убеждение как результат такой оценки в состоянии приводить к однозначному выводу о невозможности принятия итогового процессуального решения.

Специфическое целевое назначение оценки доказательств при принятии данного решения ограничивает внутреннее судейское убеждение и в его выражении: хотя, как мы показали, у абсолютного большинства судей убеждение в виновности складывается уже на этапе ознакомления с материалами дела, в постановлении о возвращении дела прокурору недопустимо предрешать вопросы о виновности. Именно такую ошибку допустили судьи в 3,1% исследуемых случаев в мотивировке постановления: «следствием собраны достаточные и достоверные доказательства причастности обвиняемого к совершению преступления», «для назначения виновному справедливого наказания», «формулировка обвинительного заключения исключает постановление приговора и назначение наказания» и т.д., фактически предрешив в своих постановлениях вопросы, ответы на которые может содержать только приговор.

Внутреннее убеждение в его выражении в решении на данной стадии ограничено и невозможностью принятия отдельных процессуальных решений, хотя и разработанных практикой, но не предусмотренных УПК РФ - речь идет о невозможности возвращения дела на дополнительное расследование. Однако довольно часто судьи, придя к убеждению в недостаточности доказательств, пытаются возвратить дело прокурору именно для восполнения доказательств, но свое решение мотивируют наличием процессуальных нарушений.

По основанию возвращения дела прокурору для устранения неполноты проведенного расследования отменено 15,6% изученных нами и обжалованных в кассационном порядке постановлений. Это говорит об инерции правового сознания судей (у большинства из них оно сформировалось в период действия УПК РСФСР, когда было не просто распространено возвращение дела прокурору, но и существовала практика устных указаний со стороны судей, что именно необходимо установить правоохранительным органам).

Иначе формируется внутреннее судейское убеждение при решении вопроса о прекращении уголовного дела как на этапе предварительного слушания (ст. 339 УПК), так и в судебном заседании (ст. 254 УПК). При прекращении уголовного дела (преследования) по указанным законом основаниям в этих стадиях суд должен оценить доказанность факта совершения лицом преступления; в противном случае он не имеет права выносить постановление о прекращении уголовного дела (преследования) по обстоятельствам, которые исключают восстановление прав лица, необоснованно подвергнутого уголовному преследованию.

Поскольку постановление о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) есть один из вариантов окончания производства по делу, в нем дается итоговая оценка собранных доказательств. Вопрос о достоверности доказательств при прекращении дела можно решить лишь при наличии одновременно следующих условий: когда вывод о достоверности доказательств вытекает из имеющихся в деле письменных материалов, когда само содержание имеющихся доказательств очевидно и непротиворечиво, когда сделанный судьей вывод о достоверности доказательств не ухудшает положения обвиняемого.

Наиболее полно внутреннее судейское убеждение выражается в приговоре как итоговом акте по делу. Проанализируем некоторые вопросы содержания приговора.

В отличие от ст. 301 УПК РСФСР, требовавшей от приговора таких качеств, как законность, обоснованность и мотивированность, ст. 297 УПК РФ называет законность, обоснованность и справедливость, но не указывает на обязанность мотивировать приговор. Более того, требование мотивированности не выводимо из ч. 4 ст. 7 УПК, поскольку она нормативно закрепляет требования к определению и постановлению, которые, в свою очередь, понимаются Кодексом как любые решения, «за исключением приговора» (п.п. 23 и 25 ст. 5 УПК). Означает ли это, что требование мотивированности Уголовно-процессуальным кодексом к приговору не предъявляется? Думается, что это не так. В структуре приговора закон выделят описательно-мотивировочную часть, в которой суду необходимо, в частности, указать мотивы, по которым отвергнуты те или иные доказательства, мотивы избрания наказания (ст. ст. 305, 307 УПК РФ, Приложения 35-37 и др. ст. 477 УПК РФ), т.е. мотивировать свое решение. Иногда в литературе отмечают, что в УПК «обоснованность приговора неразрывно слита с его мотивированностью, вследствие чего, как представляется, последняя не указана в качестве самостоятельного атрибута приговора». И все же представляется, что здесь имеет место досадный недостаток юридической техники, который желательно устранить.

В самом общем виде механизм принятия решения по каждому вопросу, указанному в ст. 299 УПК РФ, при постановлении приговора соответствует вышеприведенному: оценка доказательств - вывод о наличии обстоятельств - выбор решения - выражение решения в соответствующем акте. Однако ответы на перечисленные в ст. 299 УПК РФ вопросы даются судьей с помощью качественно разных по своей сущности мыслительных механизмов. Ответы на вопросы: доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый; доказано ли, что деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимый в совершении данного деяния - выражают итог оценки доказательств по внутреннему судейскому убеждению и внутреннее убеждение как результат оценки доказательств, а также убеждение судей в правильности сделанного вывода, а потому именно этим вопросам мы уделим внимание в нашем исследовании.

В связи с выражением в приговоре внутреннего судейского убеждения особый интерес представляет содержание описательно-мотивировочной части приговора, содержащей изложение фактических обстоятельств дела в том объеме, в котором они установлены и необходимы для разрешения предусмотренных законом вопросов, а также доводы в пользу принятого решения (его мотивы).

Описательно-мотивировочная часть оправдательного приговора относительно проста: в соответствии с требованиями закона судья обязан изложить существо предъявленного обвинения и обстоятельства, установленные судом при оценке собранных по делу доказательств. Как мы уже указывали, специфика уголовно-процессуального доказывания в суде состоит в том, что оно направлено на опровержение юридической презумпции - считающегося достоверным утверждения о невиновности лица. Если доказательств для опровержения собрано недостаточно, постанавливается оправдательный приговор. Как пишет Л.С. Халдеев, «не допускать никаких «натяжек» и компромиссов во имя «спасения» дела путем сокращения объема обвинения, переквалификации на более мягкую статью УК, определения «удобного» наказания и т.д. и т.п.» Халдеев Л.С.. Судья в уголовном процессе. - М: Юрайт, 2007. - С. 285. .

В этом смысле внутреннее убеждение в невиновности лица может, в отличие от внутреннего убеждения в виновности, сформироваться при отсутствии достаточных оснований для вынесения обвинительного приговора, т.е. при наличии неустранимых сомнений в виновности подсудимого. Сложно, однако, при этом полностью согласиться с высказанной в литературе точкой зрения о том, что «проблема критерия оценки достоверности и достаточности доказательств для признания подсудимого виновным рассматривается в категориях «наличие сомнений - их отсутствие в правильности вывода».

Оправдательный приговор также не может быть основан на предположениях. В одной из своих речей А.Ф. Кони совершенно справедливо сказал: «сомнение служит в пользу подсудимого. Да, это счастливое и хорошее правило! Но, спрашивается, какое сомнение? Сомнение, которое возникает после оценки всех многочисленных и разнообразных доказательств, которое вытекает из оценки нравственной личности подсудимого. Если из всей этой оценки, долгой и точной, внимательной и серьезной, все-таки вытекает такое сомнение, что оно не дает возможности заключить о виновности подсудимого, тогда это сомнение спасительно и должно влечь оправдание. Но если сомнение является только оттого, что не употреблено всех усилий ума и внимания, совести и воли, чтобы, сгруппировав все впечатления, вывести один общий вывод, тогда это сомнение фальшивое; тогда это плод умственной расслабленности, которую нужно побороть» Кони А.Ф.. Нравственные начала в уголовном процессе (Общие черты судебной эти-ки) // Кони А.Ф. Избранные труды и речи / Сост. И.В. Потапчук. - Тула: Автограф, 2006. - С. 84..

Общеизвестно, что количество оправдательных приговоров крайне невелико и в период с 2005 по 2009 год колебалось в пределах 0,3 - 0,6% от всех рассмотренных дел Обзор деятельности федеральных судов обшей юрисдикции и мировых судей в 2009 году // Российская юстиция. - 2009. - № 5. - С. 60.. Среди изученных нами уголовных дел есть два оправдательных приговора, и оба отменены в кассационном порядке именно потому, что суд первой инстанции не в полной мере исследовал обстоятельства дела.

Так, по делу Т. суд первой инстанции проявил то, что А.Ф. Кони назвал «леностью ума»: Т. обвинялась в том, что, работая врачом-терапевтом, неоднократно нескольким установленным следствием лицам за вознаграждение выдавала без медицинских показаний рецепты на получение сильнодействующего лекарственного средства (ст. 233 УК РФ). В качестве получателей в рецепт вписывались лица, по медицинским показаниям нуждающиеся в получении указанного средства.

Суд первой инстанции оценил совокупность предоставленных доказательств как недостаточную для признания Т. виновной. Выражая в приговоре свое внутреннее убеждение, он привел следующие доводы в обоснование оправдания: 1) Лекарственное средство само по себе не относится к наркотическим средствам, что следует из соответствующего перечня, утвержденного Минздравом; 2) чтобы решить вопрос о возможности изготовления из сильнодействующего лекарственного средства наркотического средства, необходимо проведение экспертизы, а таковая в ходе предварительного расследования не проводилась, невозможность проведения такой экспертизы в судебном заседании была мотивирована недопустимостью выполнения судом несвойственной ему обвинительной функции; 3) свидетели в судебное заседание не явились, их показания о получении Т. вознаграждения за рецепты, данные в ходе следствия, не оглашены, поскольку против этого возражала сторона защиты, и не могут быть положены в основу обвинения.

Отменяя все вынесенные по делу решения, вышестоящий суд указал на недопустимость постановления оправдательного приговора на предположениях, для установления свойств лекарственного средства суду следовало бы допросить специалиста, а в необходимых случаях провести экспертизу; кроме того, суду надлежало выяснить причины неявки свидетелей со стороны обвинения Архив Ростовского областного суда. Дело № 22-232-2005..

Не меньший интерес представляет анализ обвинительных приговоров с точки зрения отражения ими внутреннего судейского убеждения.

Описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна начинаться с описания не предъявленного обвинения, а преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления. Иначе говоря, судье сразу же необходимо изложить обстоятельства, которые суд по своему внутреннему убеждению считает доказанными или недоказанными. 1,2% изученных нами приговоров отменены в связи с тем, что судом не установлены обстоятельства, входящие в предмет доказывания.

Внутреннее убеждение судьи, отражаемое в дальнейшем в приговоре, формируется не только и не столько в совещательной комнате при ответе на сформулированные законом вопросы; оценка доказательств ведется на всем протяжении судебного заседания. Придя к твердому убеждению в виновности лица, судья должен в своем решении указать, какие именно доказательства убедили его в наличии или отсутствии тех или иных фактов, и изложить эти доказательства в обоснование своих выводов в приговоре (п. 2 ст. 307 УПК). Если эти доказательства в приговоре не приведены, приговор утрачивает важнейшее свойство - обоснованность, а, следовательно, и убедительность не только для участников процесса, проверяющих приговор вышестоящих судов, но и для всей общественности.

Изучение отмененных приговоров показало, что отсутствие в приговоре доказательств, на которых суд основывает свои выводы, не всегда означает, что эти доказательства судом не исследованы; иногда они не приведены в приговоре. В 83,3% всех исследованных нами дел, приговоры в которых были отменены с направлением на новое рассмотрение по тому основанию, что выводы суда не подтверждаются доказательствами, постановлены новые приговоры, по установленным фактическим обстоятельствам не отличающиеся от отмененных, но с более подробным изложением доказательств. Такие случаи говорят о том, что судьи, правильно установив обстоятельства дела, не указывают на основания своего внутреннего убеждения в приговоре, что может повлечь отмену приговора ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела, установленным судом и отраженными в приговоре (п. 1 ч. 1 ст. 379 УПК).

Мотивировка приговора является одним из сложнейших вопросов на практике, выполняя двойную функцию. Во-первых, она позволяет судье самому проверить свои выводы; во-вторых, требует от него такого изложения доводов против отвергнутых им доказательств, изменения обвинения или решения вопроса о наказании (п.п. 2-4 ст. 307 УПК), которые будут убедительны для всех участников процесса и вышестоящих судов.

Пленум Верховного Суда РФ указал, что «судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены» Пункт 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 1996. - № 7. - С. 2 - 8..

Мотивировка при устранении противоречий - один из сложнейших вопросов, поскольку постановление приговора, как правило, происходит в условиях противоречивых показаний обвиняемых, потерпевших и свидетелей: кто-то сознательно дает ложные показания, кто-то добросовестно заблуждается.

Мотивировка приговора требует, чтобы суд указывал, почему одни показания были отвергнуты, а другие - признаны достоверными. На практике очень распространена ситуация, когда в ходе судебного заседания-участники процесса меняют свои показания или их показания противоречат друг другу; поэтому так важно объяснение отношения суда к изменению показаний.

Отвергая показания, суды зачастую используют следующие формулировки; «показания подсудимого суд рассматривает как линию его защиты», «показания подсудимого (свидетеля, потерпевшего) противоречат показаниям потерпевшего (подсудимого, свидетеля), причин для оговора не установлено», «у суда нет оснований не доверять показаниям потерпевших (свидетелей), которые, хотя и противоречат показаниям подсудимого (потерпевшего, свидетеля), последовательны и непротиворечивы». Данные способы выражения внутреннего судейского убеждения вполне допустимы, корректны, однако в них преобладает личная, субъективная оценка, а не мотивировка решения ссылкой на материалы дела, которые дают основание доверять или не доверять тем или иным показаниям.

В отношении показаний подсудимого распространены формулировки, не содержащие, собственно говоря, мотивов признания показаний недостоверными, такие, как: «несмотря на отказ от показаний, данных на предварительном следствии, вина подсудимого подтверждается…», «показания подсудимого суд расценивает как его попытку уйти от ответственности, избежать наказания».

Такие доводы в приговоре не несут доказательственной информации, не выражают объективного основания внутреннего судейского убеждения по существу отвергнутых показаний, а, по сути, содержат субъективную оценку судьи. В нашем выборочном исследовании все приговоры, отмененные в связи с тем, что при наличии противоречивых доказательств в приговоре не указано, по каким основаниям суд принял одни из них и отверг другие, содержали подобные формулировки. Всего же по данному основанию отменено 3,9% исследованных нами приговоров. Отсутствие надлежащей мотивировки решения, как правило, говорит о его необоснованности, что в ряде случаев приводит и к необоснованному осуждению.

В качестве другого примера можно привести отсутствие оснований решения о недопустимости доказательств или, более того, использование доказательства, признанного судом недопустимым, в мотивировке приговора. Пленум Верховного Суда многократно ориентировал судей на невозможность использования при постановлении приговора недопустимых доказательств Пункт 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2004. - № 5. - С. 2; Пункт 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 1996. - № 7. - С. 2.. Иногда судьи, стремясь выразить свое внутреннее убеждение в виновности лица, забывают об этом ограничении.

Так, один из судов в обвинительном приговоре неоднократно ссылался на доказательства, признанные им недопустимыми и не имеющими юридической силы. В частности, в приговоре имеется следующая запись: «…хотя суд и не может воспользоваться таким доказательством, как куртка Кравцова, на которой обнаружена кровь Быкадоровой, поскольку оно было добыто с нарушением процессуальных норм, но это косвенно свидетельствует о его причастности к убийству».

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10