Взяточничество и его виды

Дача взятки является начальным этапом взяточничества. Дача взятки провоцирует должностное лицо, создает для него соблазн обогащения незаконными средствами с нарушением своего служебного долга. Именно в этом заключается опасность дачи взятки. Дача взятки в собственном смысле должностным преступлением не является. В настоящее время в УК РФ классификация составов преступлений проведена по их объекту. Ответственность за указанное деяние предусмотрена в гл. 30 УК РФ, так как оно имеет тот же объект посягательств, что и другие преступления данной главы - деятельность государственного аппарата, интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления.

Уголовная ответственность за дачу взятки устанавливается ст. 291 УК РФ: «Дача взятки должностному лицу лично или через посредника - наказывается…».

Объект и предмет дачи взятки и получения взятки совпадают, поэтому нет необходимости еще раз, в рамках данной работы, останавливаться на касающихся их положениях.

Объективная сторона заключается в действии по передаче должностному лицу (лично или через представителей) материальных ценностей или выполнения бесплатных услуг и создания иных выгод материального характера за деяния, которые должны быть совершены в интересах передающего вознаграждение или в интересах лиц, представленных им. Взятка возможна и за действия, которые виновный не мог совершить, но взяткодатель об этом не знал. В большинстве случаев между взяткополучателем и взяткодателем существует предварительная договоренность о взятке, которая может иметь место непосредственно перед передачей взятки. В случае, когда такая договоренность отсутствует и инициатива исходит от взяткодателя, оконченным преступлением дача взятки будет с момента принятия получателем хотя бы части передаваемых ценностей. Таким образом, следует подчеркнуть, что состав дачи взятки является формальным составом. Состав преступления, предусмотренный ст. 291 УК РФ, может иметь место лишь в том случае, когда предмет взятки принимается взяткополучателем. Оставление, например, денег в конверте на столе должностного лица или в ином месте его кабинета, которые, однако, не были им приняты, образует только покушение на дачу взятки, равно как и те случаи, когда должностное лицо отказалось принять взятку. Также, если обусловленная передача ценностей не состоялась по обстоятельствам, не зависящим от воли лиц, пытавшихся передать предмет взятки, содеянное ими следует квалифицировать как покушение на дачу взятки (п. 11 Постановления №6 Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г.).

Несмотря на кажущуюся простоту правил квалификации деяния как покушения на дачу взятки, в судебной практике возникают некоторые разночтения данных нормативных установлений, приводящие к ошибочной квалификации деяния.

Так, в 2000 г. Орджоникидзевским районным судом г. Екатеринбурга был осужден по ст. 30 ч. 3. ст. 291 УК РФ за покушение на дачу взятки инспектору ДПС Б. Судом было установлено, что Б. деньги на передал лично инспектору, а положил их между сиденьям патрульной автомашины, где составлялся протокол об административном правонарушении. Так как инспектор не принял взятку, а сразу пригласил сотрудников ОБЭП, суд сделал вывод о том, что преступление является неоконченным, и квалифицировал данное деяние как покушение на дачу взятки [65.].

Данное решение представляется абсолютно верным. Но можно привести и прямо противоположный пример.

Тогда же, в 2000 г., Ленинским районным судом г. Екатеринбурга был осужден по ст. 291 УК РФ за дачу взятки инспектору ДПС Д. Судом было установлено, что Д. с целью уйти от административной ответственности за управление автомобилем в нетрезвом состоянии предложил инспектору взятку, положив денежные купюры между сиденьями автомобиля ДПС ГИБДД. Инспектор деньги не взял, а сразу пригласил сотрудников ОБЭП. Тем не менее, суд квалифицировал данное деяние как оконченную дачу взятки. Высказывание лишь намерения дать взятку не образует покушения, когда лицо для реализации высказанного намерения никаких конкретных действий не предпринимало (данное положение также содержится в п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г.).

В случаях, когда должностное лицо отказалось принять взятку, взяткодатель или лицо, передающее предмет взятки, несет ответственность за покушение на преступление, предусмотренное ст. 291 УК РФ. Приготовление к даче взятки без отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 291 УК РФ) уголовной ответственности не влечет [41. C.4.].

Субъективная сторона дачи взятки характеризуется прямым умыслом. Сознанием виновного должно охватываться, что вознаграждение вручено именно должностному лицу и только за действие, которое он может совершить с использованием своего служебного положения. Виновный должен осознавать незаконность передачи вознаграждения должностному лицу, отсутствие у последнего права на его получение, а также то, что взятка вручается за совершение в его пользу действий, связанных с использованием служебного положения должностного лица (или за воздержание от таких действий). При этом виновный желает передать должностному лицу незаконное вознаграждение (взятку). Если же при передаче вознаграждения взяткодатель думает, что должностное лицо имеет на него право, то такое деяние не может быть квалифицировано как дача взятки. Нельзя говорить о даче взятки и в том случае, если вознаграждение вручается должностному лицу не за действия (бездействие), а равно какое-либо поведение, связанное с использованием должностного положения.

Мотив преступления не влияет на квалификацию, но должен учитываться при назначении меры наказания.

Выше уже упоминалось о том, что ранее передача взятки (по УК РСФСР) квалифицировалась двумя составами - ст. 174 (дача взятки) и ст. 174 (1) (посредничество во взяточничестве). В действующем уголовном законодательстве отсутствует состав посредничества, УК РФ предусматривает ответственность лишь за дачу взятки (ст. 291). Однако понятие «посредник» полностью не исчезло из уголовного закона. Посредник упоминается как в ст. 290, так и в ст. 291 УК РФ. В связи с этим важно определить сущность и содержание понятия «посредник», от чего будет зависеть и квалификация совершаемых им действий.

Понятие «посредник» сохранилось не только в законе, но активно используется и в теоретических исследованиях последних лет. Отсутствие же законодательной формулировки предоставляет возможность его различного толкования.

Отдельные авторы считают, что по смыслу закона при некоторых обстоятельствах посредник во взяточничестве может рассматриваться как исполнитель дачи взятки, так как действует в интересах и по сговору с «представляемыми им лицами». А пресловутые «представляемые лица» в зависимости от конкретной ситуации несут ответственность как соисполнители или соучастники в соответствии со ст. 33 УК РФ. Другое мнение заключается в том, что «если взятка передается должностному лицу через посредника, то такой посредник подлежит ответственности за пособничество в даче взятки» [53.С. 6.]. Вторая точка зрения представляется более верной, так как посредник хотя и непосредственно совершает данное преступление, но он лишь реализует умысел другого лица, действует в его интересах, от его имени и по его поручению, в точном соответствии с его инструкциями. Посредник является передаточным звеном, через него предмет взятки передается от взяткодателя взяткополучателю. Так же, как правильно было отмечено А.В. Горбуновым, «в отличие от взяткодателя, посредник, передающий незаконное вознаграждение, не добивается за счет этой материальной выгоды совершения должностным лицом действия (либо бездействия) в свою пользу. Посредник только передает предмет подкупа, выполняя чужую волю» Поэтому он не должен нести ответственность наравне с самим взяткодателем.

Не совсем определенная позиция отражена Верховным Судом РФ в Постановлении Пленума №6 от 10 февраля 2000 года «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе». В п. 8 Постановления говорится: «Судам следует иметь в виду, что уголовная ответственность посредника во взяточничестве в зависимости от конкретных обстоятельств по делу и его роли в даче или получении взятки наступает лишь в случаях, предусмотренных ст. 33 УК РФ». Однако данная статья УК РФ определяет виды соучастников и дает формулировку каждому из них, включая и исполнителя, и организатора, и подстрекателя, и пособника. Таким образом, исходя из ссылки Постановления на ст. 33 УК РФ, можно сделать вывод, что тем самым Верховный Суд допускает квалификацию действий посредника и как исполнителя преступления, и как любого другого соучастника, в зависимости от конкретных обстоятельств.

Кроме того, в п. 11 Постановления указано: «взяткодатель или лицо, передающее предмет взятки.,» - из чего также можно сделать вывод, что посредник наряду с взяткодателем может признаваться исполнителем преступления. В литературе также неоднократно отмечалась эта неясность в трактовке Постановлением от 10 февраля 2000 года уголовной ответственности посредника [50. С. 32.].

Представляется, что положения УК РФ не в полной мере учитывают содержание посредничества. Анализируя данное понятие, следует согласиться, что посредник является самостоятельной фигурой и его действия должны квалифицироваться самостоятельно.

В современной литературе достаточно часто высказываются мнения, что ничем не обоснован отказ от самостоятельной нормы о посредничестве во взяточничестве. В частности, А.И. Долгова указывает: «Такое посредничество характерно для периодов активизации организованной и профессиональной преступной деятельности. Не случайно число зарегистрированных фактов посредничества было значительным в первой половине 80-х годов, когда активизировалась борьба с организованными экономическими преступлениями, и нарастало в 90-х годах вплоть до отмены нормы о посредничестве. В 1995-1996 гг. каждое третье-четвертое зарегистрированное посредничество совершалось при отягчающих обстоятельствах, как совершенное неоднократно или лицом, ранее судившимся за взяточничество, или с использованием своего служебного положения» [29. С. 281.]. В подтверждение автор приводит сравнительные данные о количестве зарегистрированных фактов посредничества во взяточничестве за 11 лет вплоть до принятия нового УК РФ, то есть до отмены соответствующей статьи уголовного кодекса.

Таким образом, соглашаясь с теми исследователями, которые осуждают исключение из УК РФ статьи о посредничестве во взяточничестве, считаем необходимым внести изменения в УК РФ в части включения в него статьи 291 УК «Посредничество во взяточничестве».

На основании изложенного, можно сделать вывод, единого понятия взяточничества нет. Взяточничество является собирательным термином, который отражает характеристику двух самостоятельных составов преступлений - получение и дача взятки.

Непосредственным объектом получения взятки являются общественные отношения, составляющие основу организации и деятельности государственного аппарата, а также основанная на законе деятельность государственного аппарата и авторитет органов власти и управления.

Предметом взятки могут быть любые материальные ценности или блага материального характера, в том числе изъятые из оборота (например, оружие).

Получение взятки будет оконченным с момента принятия предмета взятки независимо от того, было ли выполнено действие (бездействие), за которое она давалась

Субъект получения взятки - должностное лицо.

Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом, т.е. сознанием, что материальные ценности переданы (услуги материального характера оказаны) за совершение действия или бездействия в интересах взяткодателя, и желанием получить незаконную материальную выгоду путем использования своего служебного положения в интересах взяткодателя.

Особую опасность представляет квалифицированное взяточничество. Это: получение взятки за незаконные действия (бездействие); получение взятки лицом, занимающим государственную должность РФ или государственную должность субъекта РФ, а равно главой органа; получение взятки группой лиц по предварительному сговору или организованной группой; получение взятки в крупном размере; а так же действия по получению взятки связанные с вымогательством.

3. Проблемы назначения наказания за взяточничество

3.1 Применение принципов и положений общей части Уголовного кодекса Российской Федерации при назначении наказания за взяточничество

Борьба со взяточничеством, как и с должностными преступлениями в целом, осуществляется, наряду с комплексом мер экономического, организационного, идеолого-воспитательного и иного характера, также и посредством назначения наказания. Институт наказания, по оценкам большинства правоведов, не является основным средством борьбы с должностными преступлениями, но при этом существенно дополняет комплекс мер борьбы с преступностью, оставаясь при этом одним из важнейших институтов уголовного права. Такое его значение определяется тем, что «уголовное наказание - одно из необходимых юридических средств в борьбе с преступностью». Естественно, ни в коей мере не следует переоценивать его действенность, поскольку борьба с преступностью не может принести успеха, если для достижения этой цели используется только наказание. Эта истина является неоспоримой и подтверждена практикой. Вместе с тем состояние преступности свидетельствует, что, и умаление значения наказания было бы совершенно неоправданным и даже губительным.

Прежде всего, начиная разговор о существующей практике назначения наказания лицам, совершающим коррупционные преступления, и в частности, взяточничество, следует рассмотреть, что представляют собой такие положения Общей части УК, как, например, условное осуждение. Данные вопросы можно признать достаточно общими, однако исследование такого многопланового явления как взяточничество, требует пристального внимания к положениям Общей части УК. Это вызвано тем, что рассматриваемые составы преступлений (ст. 290 и 291 УК) обладают повышенной общественной опасностью, которая обусловливается следующим положением: именно от основанной на законах, целенаправленной и качественной деятельности государственного аппарата во многом зависит нормальное функционирование общества и государства в целом. Поэтому четкое уяснение того, каким образом построены санкции в указанных составах, какие виды наказаний установлены законодателем за взяточничество и в каком виде проявляется индивидуализация и дифференциация ответственности в данных статьях, является столь необходимым.

Рассмотрение вопросов практики назначения наказания было бы неполным без обращения к положениям Общей части УК и принципам их применения при назначении наказания судами. При этом соотнесение данных положений не должно проходить в отрыве от изучения судебной практики, которая «должна быть подчинена целям выяснения соответствия реально существующего положения вещей законодательным ожиданиям». А одна из задач уголовно-правовой науки и заключается в том, чтобы на основе анализа судебной практики (если это необходимо) вносить предложения по корректировке законодательства. Несомненно, что в настоящее время является необходимым внесение изменений в уголовное законодательство, так как практика назначения наказания за взяточничество не внушает доверия.

Подчеркнем еще раз; чтобы наказание, установленное законом в борьбе со взяточничеством, действительно было эффективным и обеспечило предупреждение и искоренение преступлений, необходимо дальнейшее совершенствование и уточнение не только диспозиционных частей вышеназванных статей, но и их санкций. Наказание должно быть реальным, а не формальным. «Необходимо не только раскрыть преступление и изобличить виновных, но и вместе с тем фактически исполнить приговор, воплотить в жизнь содержащиеся в нём веления суда».

Данное положение формулируется учеными уже длительное время, Ю.М. Ткачевский, например, утверждал: «Без реализации исполнения уголовного наказания постановка вопроса о достижения целей, стоящих перед ним, невозможна и потому проблема обеспечения исполнения наказания является одной из важнейших звеньев уголовно-правовой борьбы с преступностью» [59. С. 60.].

При этом необходимо придерживаться следующей позиции, высказанной еще М.Д. Шаргородским: «Эффективность репрессии определяется не её суровостью, а её неминуемостью и быстротой применения наказания. Самые суровые наказания, настигающие лишь небольшое число виновных и через длительный промежуток времени после совершения преступления, оказываются мало эффективными» [38. С. 45].

Также следует учитывать позицию М.Д. Лысова, который обращает внимание на следующий факт: «Должностные лица, занимающие в обществе более высокое положение, могут быть удержаны от совершения преступления угрозой наказания в виде минимального срока лишения свободы, лишь бы она (угроза) была реальной. Это наказание причиняет для них несравненно больше морального и душевного страдания, чем, например, длительные сроки лишения свободы для лиц, совершивших общеуголовные преступления, особенно рецидивистов». Кроме того, он склоняется к возможности назначения должностным лицам, совершившим преступления по службе, кратких сроков лишения свободы, поскольку они не менее эффективны, чем продолжительные. Однако это утверждение вызывает некоторые сомнения. Неотвратимость наказания - это общее требование в борьбе с преступностью. Еще Монтескье писал: «Вникните в причины всякой распущенности, и вы увидите, что она происходит от безнаказанности преступлений, а не от слабости наказаний» [25. С. 89.]. Да и вряд ли уместно говорить о кратких сроках лишения свободы тогда, когда лицо, облеченное государством должностными полномочиями, например, вымогает систематически взятки. Продолжительность наказания - один из залогов того, что на человека, совершившего преступление, удастся произвести наибольшее влияние, способствующем его исправлению. При этом, конечно же, необходим дифференцированный подход. Возможность подвергнуться наказанию - это проявление свободы преступника. Именно так рассматривал наказание Гегель, который писал: «Наказание, карающее преступника…, есть вместе с тем его в себе сущая воля, начальное бытие его свободы, его право, - но есть также право, положенное в самом преступнике, то есть в его наличной сущной воле, в его поступке. Ибо в его поступке разумного существа заключено, что он нечто всеобщее, что им устанавливается закон, который преступник в этом поступке признал для себя, под который он, следовательно, может быть подведен как под свое право» [13. С. 401.].

По мнению исследователей утверждение «Не ужесточать наказание, а обеспечивать его неотвратимость» сегодня приобретает особое звучание и вполне может быть взято за основу при осуществлении правоприменительной деятельности [58. С. 1.].

Руководствуясь этим, С.И. Вейберт изучил практику назначения наказания за взяточничество в 2001-2006 годах [9. С. 164.]. При этом рассмотрение полученных результатов необходимым образом должно осуществляться через призму того, что преступления против интересов государственной службы представляют повышенную общественную опасность, о чем выше уже неоднократно говорилось. Также следует не забывать о величине латентности, присущей рассматриваемым преступлениям.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6