Роль внутренних факторов в формировании внешней политики Турецкой республики после Второй мировой во...

Однако, несмотря на очевидную непопулярность внешнеполитического курса правительства Баяра-Мендереса и на тот факт, который против него в стране назревала довольно влиятельная оппозиция, правители Турции продолжали придерживаться односторонней ориентации на западные государства и, прежде всего, на Соединенные Штаты Америки.

В октябре 1959 г. было подписано дополнительное турецко-американское соглашение о размещение на территории Турции баз НАТО для ракет среднего радиуса действия, а также о строительстве близ Стамбула атомного реактора. В связи с этим американская газета «Нью-Йорк таймс» писала: «Турция, которая имеет на своей территории большие авиационные и военно-воздушные базы НАТО и радарные установки, с введением в действие ракетных баз превращаются в важнейший военный арсенал НАТО»[16].

Большая оппозиция в Турции новому договору принудила президента и премьер-министра на протяжении довольно продолжительного времени не ставить соглашение на ратификацию меджлисом. Это было сделано лишь в мае 1960 г., когда по всей стране проходили массовые антиправительственные выступления, а оппозиционные партии не брали участия в заседаниях парламента.

Под угрозу была поставлена безопасность Турции, правительство которой, отдавая свою территорию Соединенным Штатам Америки для устройства военных баз и для осуществления агрессивных актов американской авиации против Советского Союза, выступил как соучастник подобных актов и ту самим принял на себя тяжелую ответственность за возможные опасные последствия таких действий – говорилось в Ноте протеста правительства СССР правительству Турции.

Так называемая «союзническая опека» со стороны Соединенных Штатов Америки Турции набрала такого характера, которая последняя была по сути лишенной возможности поддерживать любые нормальные отношения с другими странами, в том числе и с западными. Ведь неопровержимым есть факт, который за время правления Баяра-Мендереса турецкий внешнеполитический курс определялся чаще не в Анкаре, а в Вашингтоне. В связи с этим представляет интерес заявление тогдашнего министра иностранных дел Турции Фуада Кепрюлю: «Нельзя ждать от нас,— заявил он еще 27 февраля 1955 г.,— чтобы мы действовали, не принимая во внимание в первую очередь, безопасность «свободного мира» и наших союзников»[17].

Придя к власти, демократическая партия начала проводить реформы во внутренней политике. Эти реформы особенно затронули сельское хозяйство, в котором начал наблюдаться подъем. Это помогло Демократической партии на выборах 1954 г. в меджлис получить еще больше голосов, чем на предыдущих выборах. Однако уже с 1955 г. ДП начала терять голоса своих избирателей, как указывают турецкие авторы, это произошло в следствие невыгодной коньюктуры на мировых рынках и замедление экономического роста.

Руководство ДП преуспело в получении западных займов и кредитов. В результате резко возросла внешняя задолженность страны. По опубликованным в июне 1960 г. данным, она составила 4 миллиарда турецких лир. Трудности с выплатой долгов и процентов по ним достигли критической точки в 1958 г., когда правительство ДП фактически признало себя банкротом и было взято на поруки Международным валютным фондом - главным партнером предоставленного Западом займа в размере 359 млн. долл. В обмен А. Мендерес обязался выполнить условия так называемой программы стабилизации МВФ, включавшей "эффективную" девальвацию лиры, сокращение внутренних кредитов, отмену контроля над ценами и тарифами. Западная помощь и кредиты в 50-е годы обернулись для Турции экономическим рабством и системой контроля[18].

Продолжительное участие Турции в военных группировках чрезвычайно пагубно сказалась на общем состоянии турецкой экономики. Непосредственным следствием односторонней ориентации Турции на западные государства и, прежде всего, США была милитаризация экономики страны, что было абсолютно не оправдано в условиях мирного времени. Только прямые военные ассигнования министерства национальной обороны за период 1947 –

1957 гг. составляли цифру – свыше 7 млрд. турецких лир. Турецкая армия по своей численности (около полмиллиона) занимала третье место после американской и французской среди государств — членов НАТО[19].

Под давлением США на протяжении 1951-1954 гг. в Турции были принятые законы о поощрение иностранных (главным образом, американских) капиталовложений. Эти законы отстраняли любые ограничения в деятельности на территории Турции иностранного капитала, допуская его в разные области турецкой экономики.

Особых нападок со стороны американских монополий испытала турецкая экономическая политика, известная под названием «этатизм», которая в свое время дала возможность правительству Кемаля Ататюрка широко развернуть строительство за счет государства новых промышленный предприятий, железных дорог и т.п.

Многочисленные американские миссии экономических экспертов, которые посещали Турцию в 50-е года, в своих выводах единодушно настаивали на том, что последняя «должна перейти от этатизма к экономике, которая дает все более широкое пространство частной инициативе... более удобной для США, с тем, чтобы обеспечить лучше всего взаимопонимание и оправдать экономическую помощь». В апреле 1956 г. специальный Комитет комиссии иностранных дел Конгресса США на основании докладов американских советников в Турции «рекомендовал турецкому правительству уменьшить капиталовложения в национальную промышленность».

Общая сумма дефицита внешней торговли за 10 лет (1950—1960) составляла 3095,9 млн. турецких лир. В значительной мере это было вызвано нарушением традиционных торгово-экономических связей Турции с Советским Союзом и другими соседними странами. Невероятно возрос государственный долг Турции; на конец мая 1960 г. он составлял 12 млрд. лир. При чрезвычайной напряженности бюджета государственный долг может быть выплачен лишь в 2008 г[20].

Кроме обязательств по военным союзам, еще одно, довольно серьезное обстоятельство влияло на турецкий внешнеполитический курс, в особенности в 50-ые годы. Это – идеологическая экспансия американского империализма в Турции, которая осуществлялась довольно интенсивно, разными путями имея своей целью, прежде всего, пропагандировать «традиционную прозападную» ориентацию Турции, всячески рекламировать американский «образ жизни» и обосновывать так называемую «историческую общность» США и Турции. Только в 1956 г. на распространение американских кинофильмов и печатных изданий информационное агентство США в Турции ассигновало близко 1 млн. долларов.

В Турции все громче звучали голоса протеста в адрес США, особенно среди студенчества, возрастали антиамериканские настроения. Американский посол делал даже демарши турецкому министру внутренних дел и обращал внимание последнего на то, что возрастания антиамериканских расположений духа находит неприятное впечатление в Вашингтоне.

Эти настроения, вместе с острым экономическим и политическим кризисом вылились в широкие демонстрации и были началом конца правительства Баяра-Мендереса. «Зачем вы на нашей земле?», «Мы не хотим американских пактов!», «Мы хотим свободы» — такими лозунгами встретила демонстрация турецких студентов в Стамбуле государственного секретаря США Кристиана Гертера, который прибыл тогда в Турцию на сессию Совета НАТО[21]. Антиамериканские выступления стали одной из основных причин свержения правительства демократической партии.

27 мая 1960 г. власть в стране была взята группой офицеров, которые распустили парламент, свергли правительство и организовали Комитет национального единства (КНЕ).

Причины, вызывавшие недовольство в офицерском корпусе в середине 50-х годов, можно разделить на две группы. К первой группе следует отнести все те отрицательные стороны в деятельности правительства ДП. Озабоченность многих офицеров вызывало обострение экономических и социальных проблем страны, ухудшение положения трудящихсяи самих офицеров, особенно младшего состава.

Ко второй группе можно отнести причины специфического, военного характера. Офицеры ждали от ДП реорганизации армии, мер по преодолению статичности, застоя в продвижении по службе, омоложения командного состава. Вместо этого ДП стала относиться к армии пренебрежительно, абсолютно игнорируя ее интересы. Сюда же можно отнести реакцию офицеров на американскую военную помощь, которая в 50-е годы в связи с вступлением Турции в НАТО приобрела внушительные размеры. Повсюду в армии открывались курсы английского языка с целью подготовки офицеров к поездке в США. для обучения. Взамен допотопного вооружения армия получала уже в начале 50-х годов огромное количество американской боевой техники, транспортных средств и т. д. Обучение во всех родах войск было перестроено в соответствии с американской системой. Это было бы неплохо, но "американцам были предоставлены полномочия сверх всякой меры, турецкая армия оказалась в полном подчинении у американцев, ибо они получили монопольное право на ее снабжение и обеспечение"[22]. Турция не стояла в стороне революционных процессов в соседних арабских странах. Они отражались в сознании турецких офицеров, влияли на политизацию турецкой армии. Революции 1952 г. в Египте и 1958 г. в Ираке, несомненно, произвели сильное впечатление на турецких офицеров, хотя автор далек от намерения утверждать, что тайные группы в турецкой армии в 50-е годы аналогичны движению офицеров в Египте или Ираке. В Турции такое движение было выражено гораздо слабее, но в принципе оно имело аналогичную социальную сущность. Судя по мемуарам турецких офицеров, никто из них не говорил о "некапиталистическом пути" или "социализме"; в турецких условиях для офицеров эго было "ересью" в 50-е годы, да и в 60-70-е годы. Но влияние событий в Египте, Ираке, да и в других странах как бы витало в воздухе, само собой подразумевалось[23].

27 мая по всей стране передавались приказы и распоряжения от имени КНЕ. Люди спрашивали, что это за организация, кто входит в ее состав. Однако этого никто не знал, в том числе и сами заговорщики. Аморфность тайных групп предопределила большей элемент стихийности в формировании КНЕ. Из его членов в первые дни переворота был известен только армейский генерал Гюрсель, которого 27 мая утром М. Оздаг доставил самолетом из Измира в Анкару.

Еще на рассвете 27 мая в штаб переворота, находившийся в помещении командования военным положением в Анкаре, был доставлен генеральный секретарь МИД Селим Сарпер. Его встретили генерал М. Кызыл-оглу и С. Кючюк и спросили, есть ли в подписанном в марте 1960 г. с США двустороннем соглашении, которое предусматривало американское вооруженное вмешательство в случае возникновения для Турции угрозы "прямойили косвеннойагрессии", какие-либо секретные статьи. Сарпер ответил на этот вопрос отрицательно. Дело в том, что организаторов переворота беспокоило, не предпримут ли США, опираясь на это соглашение, какие-либо действия против них. Поэтому, хотя уже в самых первых сообщениях о перевороте по радио была подчеркнута верность Турции НАТО, СЕНТО и другим международным обязательствам, они обязали С. Сарпера принять дополнительные меры по разъяснению на Западе характера переворота и обеспечению признания нового режима. Дж. Гюрсель и другие консервативные офицеры стремились обеспечить преемственностьвнешней политики, предупредить какие-либо сюрпризы со сторонымолодых офицеров[24].

Небходимо отметить, что в группе, которая осуществляла государственный переворот существовала группа радикальных офицеров, цель которых в области внутренней политики была установление военного режима в стране на продолжительный срок, в продолжение которого предусматривалось осуществление всех поставленных задач. Во внешней политике радикальное крыло хотело придерживаться более независимого курса в отношении западного блока. Внешнеполитические тенденции молодых офицеров - членов КНЕ были одной из причин отстранения 14 его членов, назначенных на дипломатическую работу за рубеж. Сыграло роль и то, что эти офицеры, принимавшие активное участие в свержении режима Демократической партии, не поддерживали стремящуюся к власти НРП и расходились с ней во взглядах по внутриполитическим и экономическим вопросам. Чистка КНЕ была с удовлетворением встречена на Западе, особенно в США, где опасались угрозы проявления в Турции крайнего национализма и его последствий, в частности тенденций к нейтралитету.

11 июля 1960 г. на рассмотрение КНЕ была представлена программа правительства. Программа выделяла главную цель внешней политики - повышение международного авторитета Турции и развитие дружественных отношений со всеми странами на основе взаимного уважения и независимости. Провозглашалось, что в усилиях по укреплению мира Турция опирается на ООН, НАТО и СЕНТО. Одним из основных внешнеполитических принципов называлось развитие отношений с союзниками по НАТО "на базе равенства и суверенитета". При этом особо подчеркивались дружеские отношения с США, а также приверженность СЕНТО. Программа выделяла дружественные отношения с Грецией и взаимовыгодные связи с Югославией как важный элемент на Балканах. Вне рамок существующих союзов программаподчеркиваласимпатииТурциикстранамБлижнего и Среднего Востока, особенно ее желание "еще более укрепить традиционные дружественные отношения с ОАР и Ираком". Указывалось на стремление Турции развивать в рамках добрососедства отношения с СССР. Указывалось также, что "Турция выше всего ставит идеалы мирного достижения независимости всеми нациями", и подчеркивались в связи с этим особые симпатии к странам Африки. Также выделялось стремление развивать дружественные отношения со странами Латинской Америки[25].

Программа была составлена в основном в неконкретных, расплывчатых выражениях. Хотя программа носила на себе следы влияния радикальных воззрений молодых офицеров. Это было заметно в разделах о внешней политики. Здесь хоть и робко, но звучали мотивы большей независимости в рамках союза с Западом, поддержки национально-освободительных движений, укрепления связей с развивающимися странами, особенно соседними арабскими и другими соседними государствами, в том числе с СССР. Ничего подобного не было в программах правительств ДП, например в программе последнего кабинета А. Мендереса, представленной Меджлису 4 декабря 1957 г[26].

Однако после устранения радикальных офицеров из состава КНЕ, консервативное крыло, как и было ими изначально задумано, решила передать власть политикам. Необходимо отметить, что офицеры, осуществившие переворот, в большинстве своем обучались в американских учебных заведениях в Турции и стажировались в США, это отразилось на их «демократичности», что касается их понимания государственного устройства. Они не раз заявляли, что «военным нужно вернуться в казармы»[27]. Начались переговоры офицеров с народной демократической партией и ее лидером И.Иненю. Поэтому после военного переворота внешняя политика не претерпела изменений и практически была продолжена линия 50-х годов, разница состояла только в том, что новая власть не была насколько нарочито открытой в своей поддержке Запада. Многопартийная система страны на деле – по-прежнему оставалась двухпартийной, основными действующими «лицами», формировавшими правительство в этот период, были Народно-республиканская партия и Партия справедливости (ПС), созданная в 1961 г. и ставшая политической наследницей запрещенной после переворота ДП. В плане модернизации страны у ПС никаких разногласий с НРП не было.

В 1961 г. были проведены выборы в меджлис и победившая НРП сформировала правительство. В программе НРП подтверждались основные принципы и направления внешней политики свергнутого режима, хотя и вносила в нее некоторые новые положения. Она подчеркивала, что, будучи в оппозиции в 50-е годы, поддерживала политику участия в НАТО и СЕНТО. Важен для понимания политики Турции тезис НРП о том, что НАТО не только преследует оборонительные цели, но и считает важным "распространять принципы западной цивилизации... свободы мысли, охранять и поощрять демократические институты[28]. Народно-республиканская партия ратовала за вступление Турции в Европейское экономическое сообщество (ЕЭС) в качестве полноправного члена. В 1963 г. Турция была принята в ЕЭС в качестве ассоциированного члена.

Развитие отношений с СССР, по мнению деятелей НРП, могло осуществляться только с учетом особенностей внешней политики Турции. Например, в публикации программы указывается, что по убеждению НРП "развитие отношений между Турцией и северным соседом - Советским Союзом может быть особенно облегчено в том случае, если он встанет на путь решения главных международных вопросов, подобных вопросам разоружения, германскому и берлинскому", что было безусловно нереально в условиях холодной войны. Позиция Турции в данном случае полностью совпадала с позицией ее союзников[29].

Правительство Турции всячески доказывало необходимость сохранения в стране американских ракетных баз. Когда после афинской сессии НАТО в 1962 г. появилось сообщение, что будут ликвидированы американские ракетные базы в Англии, Италии и Турции, то в Турции это сообщение было воспринято нервозно. Установки для 45 ракет "Юпитер", нацеленных на Советский Союз, просуществовали в Турции немногим более девяти месяцев. В июле 1962 г. они были приведены в боевую готовность, а в апреле следующего года уже демонтированы. Турецкое правительство было против демонтажа установок и предприняло демарши перед правительством США. Решение вопроса о ракетах "Юпитер" в Турции ускорило карибский кризис 1962 г.

Выводы:

После второй мировой войны в Турции сформировалась многопартийная система, таким образом в период 1945-1960 гг. страна управлялась сперва народно-республиканской партией, а с 1950 г. демократической партией.

Турция хотела безусловно стать лидером в регионе, это были отголоски имперского мышления времен Османской империи. Несмотря на некоторые различия во внутренней политике, какая бы партия не находилась у власти незыблемо было отношение к западному курсу. Основные соперники в борьбе за власть всегда старались доказать свою приверженность американо-турецкому союзу. Так, до переворота 1960 г. лидеры правящей ДП и оппозиционной НРП тратили немало усилий, чтобы обратить внимание на свою роль в установлении и развитии союза Турции с Соединенными Штатами. В межпартийной борьбе с целью скомпрометировать противника, они использовали обвинения в недостаточно преданной политике укрепления сотрудничества с Соединенными Штатами, представляя эту политика как гарантию независимости и территориальной целостности своей страны. Такой внешнеполитический курс объяснялся необходимостью защищаться от коммунистической угрозы. Антиамериканские настроение считались происками «левых» и подавлялись. Кроме этого, турецкий обыватель верил в коммунистическую угрозу и надеялся на помощь США. После военного переворота 27 мая 1960 г.  В целом внешняя политика Турции не изменилась, т.к. ни офицеры, ни позже пришедшая к власти НРП по ряду причин не хотели изменять внешнеполитический курс. Для этого не было объективных причин, т.к. в условиях продолжавшейся холодной войны, Турция оставалась в области безопасности связана с Северо-атлантическим альянсом, а экономического ресурса хватало для того, чтобы проводить прозападный курс.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5