Виды имущества, могущие быть предметом мошенничества

Виды имущества, могущие быть предметом мошенничества

Виды имущества, могущие быть предметом мошенничества

В гражданских законах встречаются многоразличные деления имущества, из которых для нашего вопроса важны следующие: а) деление их на имущества движимые и недвижимые; б) деление движимого имущества на наличное и долговое; в) на имущество материальное и отвлеченное; г)-- казенное и частное. Затем по пространству или объему прав на имущества законы различают собственность, владение, пользование и права в чужой вещи. Рассмотрим в отдельности, на сколько каждый из указанных видов может быть предметом мошенничества.

Относительно имущества движимого не может представиться важных сомнений, так как общее определение ст. 1665 Улож. признает мошенничеством похищение всякого движимого имущества. Затруднения могут возникнуть только относительно вопроса, должно ли определение движимого имущества гражданскими законами переносить и в уголовное право. Законы гражданские содержат по этому вопросу следующие постановления (т. X ч. I Св. Зак.):

Ст. 401. Движимые имущества суть: мореходные и речные суда всякого рода, книги, рукописи, картины и вообще все предметы, относящиеся к наукам и искусствам, домовые уборы, экипажи, земледельческие орудия, всякого рода инструменты и материалы, лошади, скот, хлеб сжатый и молоченый, всякие припасы, выработанные на заводах наличные руды, металлы и минералы, и все то, что из земли извлечено.

Ст. 402. Наличные капиталы, заемные письма, векселя, закладные и обязательства всякого рода принадлежат к имуществам движимым. Дополн. по продолжению 1863 относит сюда и выкупные свидетельства, а также право на получение, непрерывного дохода, назначаемого вместо ссуды за выкупленные крестьянами земли.

Ст. 403. Золотосодержащие прииски, отводимые частным лицам на казенных землях для одной лишь разработки, признаются в отношении к золотопромышленникам имуществом движимым; а потому и в переходе от одного владельца к другому по наследству или иным случаям подлежат тем же правилам, какие вообще для имуществ движимых установлены.

Ст. 384. Недвижимыми имуществами признаются по закону земли и всякие угодья, деревни, дома, заводы, фабрики, лавки, всякие строения и пустые дворовые места.

Ст. 386. Принадлежности населенных земель суть: состоящие на них церковные и другие строения, дворы, мельницы, мосты, перевозы, плотины и гати.

Ст. 387. Принадлежности земель как населенных, так и ненаселенных суть: состоящая в них реки, озера, пруды, болота, дороги, источники и другие места сим подобные, все произведения, на поверхности земли обретающиеся, и все сокровенные в недрах ее металлы, минералы и другие ископаемые.

Ст. 388. Принадлежности фабрик и заводов суть: все заводские построения, посуда и инструменты, земли, леса, покосы, руды, соляные рассолы, трубы и все вещества ископаемые.

Ст. 389. Принадлежности домов суть: части оных, составляющие внутреннюю и наружную отделку, и те украшения, которые невозможно отделить от здания без повреждения, как-то: мраморные, красного дерева и другого рода полы, мраморные, медные или чугунные камины, дорогие обои, зеркала в стенах и т. под.

Ст. 390. В числе принадлежностей на недвижимые имущества полагаются и укрепления на владение ими, как-то: владенные указы, грамоты, крепости, межевые книги, планы и другие документы.

Ст. 391. К принадлежностям заповедных наследственных имений относятся: фамильные бумаги, драгоценности или произведения искусств, собрания редкостей, книг и тому подобные, именно в акте учреждения таковых имений означенные.

Ст. 392. Дополн. 1868 года. Неотъемлемою частью недвижимого имущества, заложенного в обществе взаимного поземельного кредита, считается квитанция, выданная в удостоверение уплаты заемщиком следующей с него суммы в складочный капитал. Квитанции эти не могут быть уступаемы отдельно от заложенного имущества.

Отсюда следует:

а) Характер недвижимого имущество в законах гражданских получает или по существу своему, или по назначению.

б) По существу недвижимым признается только почва и имущество, непосредственно связанное с почвою, пока оно следует ее участи; потому-то оно также рассматривается и как принадлежность земли [1]. Движимым, напротив, имущество становится, когда оно существует отдельно от земли--не в земле и не прикреплено к земле неподвижным образом, или прикрепленное к земле отделено от нее с момента этого отделения. Отсюда гражданское законодательство делает одно исключение относительно золотосодержащих россыпей (ст. 403), причисляя их к имуществам движимым; не причисление это по закону имеет силу только «в отношении к золотопромышленникам», т. е. в гражданских делах о законном переходе этого имущества из рук в руки для облегчения его [2]. Дальнейшие затем определения т. X ч. I имеют общий характер, и потому нет никакого основания не распространять их и на дела, рассматриваемые судами уголовными. В нашей литературе обыкновенно высказывается противоположное мнение, что объясняется смешением вещи недвижимой по существу с принадлежностями ее. Так Неклюдов, Руководство II, 640, говорит: «Понятие движимой вещи в праве уголовном не совпадает с понятием движимой вещи по законам гражданским. В уголовном праве движимою вещью называется все то, Что может быть отделено от почвы и увезено, унесено или сплавлено. На этом основании предметом кражи могут быть не только отдельные части недвижимых имуществ, но и самые недвижимые имущества в целом их составе, коль скоро вору удастся перенести их в другое место; такова, напр., кража ветряных мельниц, мостов и т. под.» Но 1) уважаемый автор не приводит никаких оснований, почему он допускает дробление законодательных начал и даже противоречие их в одних и тех же вопросах; 2) основная Форма недвижимости по нашему праву есть почва и те источники доходности, которые лежат в ней самой, напр. угодья, а их перенести и отделить от почвы невозможно, можно только рассматривать особняком результаты этой доходности, какова арендная плата. Затем возведенный на почве строения по точному смыслу законов гражданских составляют недвижимое имущество лишь до тех пор, пока они непосредственно связаны с почвой; след. в этом отношении нет никакого различия между гражданским законодательством и уголовным правом; 3) упоминаемые автором мосты и мельницы, а также составные части возведенных на земле построек составляют принадлежности недвижимых имуществ, а не самые недвижимые имущества (ст. 386, 389 т. X ч. I). Принадлежности же но гражданским законам обсуживаются по началам о недвижимом имуществе лишь в тон случае, когда он следуют судьбе главного имущества [3]; след. и в этом отношении между законами гражданскими и уголовным правом нет различия, а потому последнее не нуждается в расширении понятия движимости за пределы гражданских узаконений.

Точно также ограничение уголовным судом круга вещей, признанных в гражданском законодательстве имуществом движимым, не может найти в нашем праве никакого оправдания. Правда, иногда благодаря особенностям способа действия имущественных преступлений некоторые из указанных видов движимости в силу своего характера оказываются гарантированными от преступных посягательств этими преступлениями; напр., долг на другое лицо, не обеспеченный распискою, право на действия другого лица, сводящееся к имущественной оценке и т. п. не могут быть нарушены кражей. Но как скоро эта физическая невозможность отпадает, то нет никакого основания выделять из категории движимых имущества, отнесенные сюда законами гражданскими. A это и должно иметь место в мошенничестве, способ действия которого--обман--дозволяет нарушение всякого движимого имущества в смысле гражданских законов.

Правило это признается и угол. кас. сенатом во многих его решениях; так в деле Шамшевой он признал, что предметом мошенничества может быть право на получение наемной платы (IV, 322); в делах Головина (IV, 879) и Пайкоса (IV, 1082) он не отрицал, что обмер дров при принятии их для обсчитывания возчиков за извоз и обвес в муке для той же цели может составить уголовно преступное мошенничество; в деле Никитина (V, 566) он отнес к мошенничеству выманивание билета ссудной кассы на заложенные вещи; точно также он признавал возможным предметом мошенничества: деньги, долговые расписки, накладные на товар, лошадь с повозкой и упряжью, кирпич, находку и пр. (кк. рр. III, 423; IV, 122, 263, 380; V, 88 и др.). Тот же взгляд существует и в западноевропейских законодательствах; так Code penal определяет предмет мошенничества следующим образом: «кто побудит или покусится побудить другого дать или передать себе фонды, движимость или обязательства, распоряжения, обещания, квитанции и платежные расписки»; эту редакцию принимают уложения Бельгии и Сардинии. Прусский и северогерманский кодексы употребляют самую общую редакцию -- «нарушение чужого имущества с корыстным намерением». В обычном праве Англии мошенничество определяется как такое обманное действие, которое причиняет или может причинить общественный вред (affect or may affect the public); но в статуарных определениях Англии и Америки предмет его обозначается перечислением отдельных движимых имуществ с прибавкою в статутах последнего времени «valuable security» и выманивания подписи на долговом акте [4]. В этом последнем случае наше законодательство делает исключение из общего правила, создавая из обманов для побуждения к даче обязательств особое преступление, но выманивание наличных уже обязательств обнимается понятием мошенничества. Об этом мы скажем подробнее во II отделении.

Понятие движимого имущества в наших гражданских законах определено не в виде общего положения, а в форме указания отдельных видов его. Поэтому возможны случаи, не отнесенные законом ни к недвижимым имуществам, ни к имуществам движимым, напр., светильный газ. Здесь качество вещи должно определять место ее, причем, однако, необходимо заметить, что объем недвижимого имущества не должен быть расширяем за пределы случаев, точно обозначенных законом.

Указание оснований этого правила принадлёжит гражданскому праву, так что мы можем ограничиться коротким замечанием, что основная форма недвижимости есть почва и включение других имуществ в недвижимые делалось всегда в виде исключений для установления более формальных правил законного перехода его из рук в руки. В виду сказанного мы не находим никаких оснований выделять из мошенничества получение обманом права на светильный газ, на воду из водопроводных труб [5] или из целебных источников и колодцев и пр.

Наконец в) имущество получает характер недвижимого до своему назначению. Таковы принадлежности недвижимых имуществ. Но это его значение продолжается только до тех пор, пока оно рассматривается в совокупности с главною вещью, имуществом недвижимым по существу; взятое же отдельно, оно и в смысле гражданских законов составляет имущество движимое, если только не связано с почвой нераздельно, напр., дороги, реки и т. п. [6]. Вникая в характер принадлежностей недвижимого имущества по русскому праву, мы замечаем: а) что ими объявляются не только составные части возведенных на земле построек, но даже составные части почвы, определяющие ее ценность; таковы металлы, минералы и другие ископаемые, находящиеся в земле; если они могут быть выделены из почвы, то с момента выделения переходят в общий разряд движимых имуществ. б) Принадлежности распадаются на принадлежности земель (первичные), принадлежности иных недвижимых имуществ (вторичны) и общие тем и другим. Две последние группы имеют наиболее искусственный характер; здесь понятие принадлежности весьма нередко определяется исключительно соображениями целесообразности и практического удобства. Сюда относятся составные части здания, межевые акты, планы, книги и иные документы на недвижимость, инструменты фабрик и заводов, фамильные коллекции бумаг, книг, редкостей и пр. О движимом свойстве предметов их, рассматриваемых отдельно и независимо от главной вещи, не может возникнуть ни малейшего сомнения; вот почему в уголовных законах посягательства, направленные на подобные принадлежности отдельно и независимо от главной вещи, рассматриваются в ряду нарушений чужого движимого имущества; напр.ст. 1657 Улож. прямо говорит, что предметом кражи могут быть крепости, межевые планы и иные акты. Нет оснований ставить в этом отношении каких либо ограничения для мошенничества, если только нарушенные им предметы имеют имущественную ценность. Наконец, принадлежности первичные составляют или возведенные на земле строения, или средства сообщения, или естественные богатства, находящиеся в земле и на земле. Как, спрашивается, должен относиться к ним уголовный судья? Разрешение этого вопроса нужно искать в законах уголовных и гражданских. По точному смыслу последних эти принадлежности, рассматриваемые отдельно от главной вещи, составляют имущества движимые, если только они не включены в разряд недвижимых по существу; так вынутые руда и клад могут быть проданы хозяином как имущество движимое. Из уголовных законов мы видим также, что присвоение найденного в чужой земле клада поставлено в ряду преступлений против имущества движимого [7]; что вылавливание рыбы из чужих рек и озер, порубки и потравы также выделяются законом из преступлений против недвижимости. Обобщая все подобные отдельные указания, мы получаем следующее правило: с точки зрения русского законодательства движимыми имуществами признаются и такие составные части или принадлежности имуществ недвижимых, которые под влиянием преступной деятельности виновного могут быть отделены от почвы и перенесены в другое место [8]. В виду этого начала между прочим к. с. в деле Шамшевой (IV, 322) совершенно основательно признал право на доход с недвижимости возможным предметом преступления против чужого движимого имущества.

Более трудностей представляет вопрос: может ли быть предметом мошенничества имущество недвижимое?

Законодательства иноземные не видят никаких логических или бытовых оснований выделять его из общего состава мошенничества. Во французском праве оно обнимается с одной стороны выражением fonds, с другой -- тем, что предметом мошенничества могут быть всевозможные обязательства и распоряжения, имеющие имущественный характер. Прусское и Северогерманское Уложения объявляют всякое имущество возможным предметом мошенничества. Только английские статуты последнего времени выделяют из него недвижимое имущество (Consol. act 6 Aug. 1861§§ 88, 89 и 90), находя себе последователей во многих, но далеко не во всех американских статутах. В самом деле, многие американские статуты распространяют мошенничество и на недвижимое имущество, и при том во всяком случае (Массачузет, Огио) или под тем непременным условием, чтоб виновный обманом выманил письменный акт о передаче этого имущества, valuable security (Виргиния, а в одном случае с 1851 г. и Нью-Йорк); в других статутах для мошенничества обыкновенно требуется personal property, но обычное право и статут Георга II, действующие в Америке совместно с местными статутами, обнимают мошенничеством не только chattel and valuable security (движимость и знаки имущественных ценностей), но и всякое другое имущество, goods.

Что же касается русского права, оно со всею резкостью выделяет недвижимое имущество из понятия мошенничества; «мошенничеством признается похищение посредством какого либо обмана денег, вещей или иного движимого имущества», говорит ст. 1665 Улож.; специальное постановление ст. 1680 Улож. создает из обмана для приобретения чужого недвижимого имущества особое преступление, которого, однако, состав в высшей степени неопределенен. «Кто, владея или пользуясь чужим недвижимым имением, или только жительствуя в оном по доверенности или же по какому либо письменному или словесному договору, будет в актах или в представляемых им местному или иному начальству или суду бумагах называть сие имение своим, в намерении оное себе присвоить, или же употребит какой либо другой, с сею же целью, обман, тот за сие подвергается»--арестантским ротам .или ссылке на житье в Сибирь по 4 степ. 31 ст. Улож. Допустив даже, что последние слова этой 1680 ст. применяются и к тем лицам, которые не жительствуют и не владеют чужим недвижимым имением, мы, тем не менее наталкиваемся на массу других неточностей, вытекающих из текста ее. Она не говорит, в каком отношении должен стоять обман виновного к тому явлению, непосредственным результатом которого является потеря права на недвижимое имущество одною стороною и приобретение ею другого; а это важно, тем более, что она дает повод предполагать, что совершение этого преступления законодатель видит уже в момент выполнения обманного действия, вовсе не требуя действительную потерю имущественной ценности. Кроме того нельзя не остановиться на следующем обстоятельстве. Выделение обманов против недвижимости из мошенничества, очевидно, допущено для того, чтобы установить за первые более строгую, наказуемость; верно или неверно, но в посягательстве на недвижимость закон видел больше преступной дерзости со стороны обманщика, чем в посягательстве на имущество движимое. С этою целью он и назначает за них строгую наказуемость независимо от стоимости предмёта преступления. Но всматриваясь ближе в дело, ми увидим, что в действительности закон не успел достичь этой строгости, во многих случаях заставляя судью применять здесь даже более слабое наказание, чем за мошенничество; таковы случаи рецидива. Кроме того, совершенное виновным нарушение ст. 1680 не окажет никакого влияния на наказуемость мошенничества, совершенного после наказания за первое преступление, так что виновный в нарушении ст. 1680 находится в более благоприятных обстоятельствах, чем провинившийся в мошенничестве, между тем как характер действия и юридическое качество намерения того и другого стоят на одной доске.

Вместе с тем нельзя не заметить, что нет ровно никаких логических оснований выделять преступный обман против недвижимости из мошенничества; там и здесь уголовное правосудие имеет дело с одинаковым способом действия, с одинаковым намерением причинить вред чужому имуществу для получения над ним господства; в обоих случаях его охране подлежит одно и тоже--имущественное--право. Разница между движимостью и недвижимостью в практической жизни совсем не так велика, как бы следовало заключить из различия узаконение по вопросам приобретения их и доказательства на них своего права. Движимость есть средство приобретения недвижимого, имущество более удобное для оборота и потому более предпочитаемое при сильной степени экономического развития, чем недвижимость; с другой стороны последняя значительно обеспечена от нарушений обязательными мерами гражданской корроборации, между тем как движимое имущество более открыто для нарушений и потому уголовное правосудие должно восполнить то, чего не могли доставить гражданские законы. Нередко замечают, что недвижимое имущество имеет более важное значение для государства, чем имущество движимое. Против этого ложно бы было возразить простым указанием на современный имущественный оборот, далеко оставивший за собою государство земледельческое в тесном смысле; теперь земледелец не может, как прежде, обходиться собственными средствами, получаемыми дома, у себя, и должен делать значительные денежные затраты на стороне. Но положим, что этот мотив верен в том именно смысле, что самый надежный источник государственных доходов есть недвижимое имущество; легко видеть, однако, что при переходе его из рук в руки, хотя бы вследствие преступления, государство ровно ничего не теряет, так как приобретатель станет к нему в отношения прежнего владельца.

Страницы: 1, 2, 3