Роль адвоката-защитника в уголовно-процессуальном доказывании

Подобная радикальная идея в ещё более причудливом виде высказывалась ещё столетие назад в ходе судебной реформы в Российской Империи 19 века. Некоторые учёные предлагали предоставить защитнику на предварительном следствии право производить собственное дознание, требовать от судебной власти закрепления отдельных доказательств, а также обращаться к помощи для расследования обстоятельств.

Но она не получила воплощения ни в отечественном, ни в зарубежном уголовном в судопроизводстве, а существующее в США «адвокатское расследование» по оценке российских исследователей этого вопроса ничем не отличается от обычной внепроцессуальной деятельности адвоката-защитника в подготовке к участию в деле, подобной той, что существует ив нашей стране.

В пятилетие, непосредственно предшествующее обновлению законодательства об адвокатуре и адвокатской деятельности, об уголовном и гражданском судопроизводстве, сформировалось преобладающее мнение и учёных и практиков о том, что в уголовно-процессуальном доказывании адвокат-защитник вооружён недостаточно и что он нуждается в полномочиях самостоятельно собирать доказательства (подразумевается оправдательные).

В проектах Федерального закона об адвокатуре и адвокатской деятельности в Российской Федерации этой проблеме было уделено значительное внимание. Причём вариант решения, содержащийся в проекте, который был опубликован в печати, несколько отличается от того варианта, который содержится в документе, внесённом несколько позже Президентом Российской Федерации в Государственную Думу в соответствии со статьёй 84 Конституции Российской Федерации.

Так, в частности, в опубликованном проекте содержалось положение (п.1.1. статьи 13), согласно которому адвокат имеет право собирать сведения, необходимые для оказания юридической помощи, в том числе у граждан с их согласия, а также запрашивать справки, характеристики и иные документы из государственных и иных органов, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений и организаций любых форм собственности, которые обязаны в установленном порядке выдавать эти документы или их копии. В проекте Федерального Закона «Об адвокатуре и адвокатской деятельности в РФ», направленном в Государственную Думу Президентом РФ в январе 1995 года к этому положению присовокуплено ещё одно, в высшей степени примечательное право -- предложение «осуществлять частные расследовательские меры». В определённой связи с приведёнными положениями находится такое же содержание другого (четвёртого) пункта той же самой 13 статьи опубликованного в печати проекта- закона, где говорится, что адвокат имеет право запрашивать с согласия клиента мнение специалистов для разъяснения возникающих в связи с оказанием юридической помощи вопросов, требующих специальных познаний, а также пункт 6 статьи 13, где предусматривалось право адвоката: применять технические, средства (компьютеры, видео-, звукозаписывающую и фотоаппаратуру, множительную и другую технику) при оказании юридической помощи в процессе дознания, предварительного следствия и судебного разбирательства. Аналогичные положения содержались в статье 13 Проекта Федерального Закона об адвокатуре, который опубликован не был. Заметный след идея расширения прав защитника в уголовно-процессуальном доказывании оставила и в законодательных материалах, связанных с подготовкой нового УПК Российской Федерации, но появилась она не сразу. Ни в Модельном Уголовно-процессуальном кодексе для государств -участников СНГ (принят 17 февраля 1996 года на седьмом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств -участников СНГ), ни в подготовленной в Институте государства и права Академии наук СССР Теоретической модели УПК идея предоставления защитнику права собирания доказательств ещё не предусматривалась. Эта идея в наиболее радикальном виде была выражена в проекте Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, разработанном в Государственном правовом управлении при Президенте РФ, в части четвёртой статьи 161 которого предусматривалось, что в качестве доказательств по уголовному делу могут использоваться протоколы «частных следственных действий» в виде частного осмотра, частного освидетельствования, частного предъявления для опознания, частной выемки, частного обыска, частного следственного эксперимента и частной проверки показаний на месте. Тогда же, но уже не в столь революционном ключе она нашла отражение в других проектах, представленных разработчиками.

В Проекте Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, подготовленном под эгидой Министерства Юстиции РФ, в части третьей статьи 76 Проекта предусматривалось, что защитник, допущенный в установленном УПК порядке к участию в деле, вправе представлять и собирать сведения, необходимые для оказания юридической помощи, в том числе опрашивать частных лиц, а также запрашивать справки, характеристики и иные документы из различных учреждений, организаций, предприятий, которые обязаны в установленном порядке выдавать эти документы или их копии; запрашивать с согласия подзащитного мнение специалистов для разъяснения возникающих в связи с оказанием юридической помощи вопросов, требующих специальных познаний; прибегать к услугам частных детективных предприятий для получения относящихся к делу сведений, в порядке, определяемом законом «Об адвокатуре и адвокатской деятельности в РФ».

Точно в такой же формулировке данная норма была включена в виде части третьей статьи 80 в Проект УПК РФ, который в первом чтении был одобрен Государственной Думой в 1997 году и после чего в законопроектных работах по подготовке УПК наступил длительный перерыв.

В УПК РФ, введенном в действие 1 июля 2002 года норма, о которой идёт речь, закреплена и теперь применяется в следующей редакции: Защитник вправе собирать доказательства путём:

получения предметов, документов и иных сведений;

опроса лиц с их согласия;

истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы и их копии (часть третья статьи 86 УПК РФ).

А в Федеральном законе «Об адвокатуре и адвокатской деятельности» от 31 мая 2002 года, который начал действовать день в день с УПК РФ, полномочия адвоката в сфере, о которой идёт речь, сформулированы шире и подробнее. Он, оказывая юридическую помощь, в том числе и по уголовным делам, вправе:

собирать сведения, необходимые для оказания юридической помощи, в том числе запрашивать справки, характеристики и иные документы, от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, а также иных организаций. Указанные органы и организации; обязаны в порядке, установленном законодательством, выдавать адвокату запрошенные им документы ли их заверенные копии;

опрашивать с их согласия лиц, предположительно владеющих информацией, относящейся к делу, по которому адвокат оказывает юридическую помощь;

3)собирать и представлять предметы и документы, которые могут быть признаны вещественными и иными доказательствами, в порядке, установленном законодательством Российской Федерации;

4) привлекать на договорной основе специалистов для разъяснения вопросов, связанных с оказанием юридической-помощи (пункты 1-4 части третьей статьи 6 «Полномочия адвоката» ФЗ «Об адвокатуре и адвокатской деятельности в РФ»).

Сегодня на практике эти процессуальные новеллы, касающиеся полномочий адвоката, не всегда находят понимание даже у юристов. Так, судебная коллегия по уголовным делам Московского областного суда в ходе рассмотрения кассационной жалобы по делу X., обвиняемого в совершении преступления, ч предусмотренного ст. 162 ч.З п. «б» УК РФ, отказала в приобщении протокола опроса адвокатом лица на том основании, что он не заверен нотариусом и возможна его фальсификация. Определённые проблемы возникают и при получении документов от органов государственной власти, организаций и учреждений, которые, как и прежде, отказываются предоставлять информацию и копии запрашиваемых документов по адвокатскому запросу, ссылаясь на обязанность предоставления информации только по судебным запросам и запросам органов следствия. Органы суда же не всегда поддерживают ходатайства защиты об истребовании дополнительных документов, либо интересы обвиняемого (подсудимого) не позволяют обратиться для содействия в полученииг документов в правоохранительные органы. По уголовному делу по обвинению Ш. в совершении преступления, предусмотренного ст. ст. 163 ч.З и 222 ч.1 УК РФ, согласно его показаниям, в ходе проведения мероприятий по его задержанию была допущена фальсификация - ему было подложено оружие. В ходе судебного разбирательства подсудимый заявил о том, что при проведении оперативно-розыскных мероприятий применялись технические средства фиксирования, что отрицали в своих показаниях сотрудники милиции, ссылаясь на отсутствие у них соответствующих технических средств. Из материалов дела следовало, что оперативно-розыскные мероприятия проводились в соответствии с вынесенным: постановлением о проведении
оперативного эксперимента, согласно которому надлежало
«провести мероприятия согласно утверждённому плану». В ходе
судебного процесса защитой был поставлен вопрос о направлении
судебного запроса с целью истребования из органов,
осуществлявших ОРМ, утверждённого плана обязательных
мероприятий, подлежащих проведению по проверке имевшегося
заявления «потерпевшего», а также проверки показаний
оперативных работников милиции об отсутствии соответствующих
технических возможностей для проведения ОРМ, однако судьёй
было отказано в этом с мотивировкой, что «оснований не доверять
показаниям сотрудников милиции нет». Изложенное
свидетельствует о необходимости законодательного совершенствования механизмов, обеспечивающих право защитника оказывать квалифицированную юридическую помощь. Без таких механизмов порой трудно говорить об эффективности защиты и её квалифицированности.

Среди законодательных решений, продиктованных стремлением к упрочению начал состязательности в стадии предварительного расследования, защите прав и законных интересов лиц, расширение пределов участия адвоката в уголовном деле. Во многом это обусловлено сложившейся порочной практикой, когда в отношении лица, формально являющегося свидетелем, фактически производится уголовное преследование, когда оказывается давление, в том числе и психологическое, на фаждан, вовлечённых в орбиту уголовно-процессуальных отношений, общее недоверие к правоохранительным органам и органам следствия, в частности. При таких обстоятельствах роль адвоката заключается не столько в защите лица от конкретного обвинения или подозрения, как это определяется статьёй 49 УПК РФ, а в обеспечении конституционных прав, предусмотренных статьёй 48 частью 1 Конституции РФ. Таким образом, законодатель пытается предотвратить возможные негативные последствия, ставя акцент не на восстановление нарушенного права, а на недопущение нарушения права гражданина. Некоторая ущербность позиции адвоката при указанных выше обстоятельствах была устранена внесёнными в УПК РФ изменениями, когда адвокату, присутствующему при допросе свидетеля и оказывающему ему юридическую помощь, было предоставлено право пользоваться полномочиями, предусмотренными частью 2 статьи 53 УПК РФ для защитника. Примечательны в этом плане рекомендации адвокатской палаты города Москвы, озвученные в средствах массовой информации в ноябре 2003 года в связи с попытками Генеральной прокуратуры РФ вызова для допроса адвокатов по уголовному делу по обвинению X.: адвокатская палата рекомендовала являться в данном случае на допрос с участием нескольких защитников, которые впоследствии могли бы подтвердить факт отказа вызванного адвоката от дачи показаний. Это лишний раз свидетельствует о том, что, несмотря на то, что данная норма не совсем точно вписывается в права и обязанности участников уголовного процесса, в теорию уголовно-процессуальных функций, её существование обусловлено объективной действительностью. А кажущееся противоречие отсутствует, так как законодатель разделяет процессуальное положение и полномочия адвоката и защитника, участвующих в досудебном производстве.

ГЛАВА 2. ФОРМЫ УЧАСТИЯ АДВОКАТА-ЗАЩИТНИКА В УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ДОКАЗЫВАНИИ

2.1.СОБИРАНИЕ И ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

ВЕЩЕСТВЕННЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

Принципиальное законодательное решение, согласно которому собирание доказательств защитник может производит во внепроцессуально, нерегламентированном правовыми нормами режимами; вряд ли исключает на будущее дискуссию о том, насколько оно (решение) правильно и существуют ли теоретические предпосылки для решения иного,противоположного, когда бы защитник получил хоть какие-нибудь процессуальные правомочия в этой части в порядке совершенствования действующего УПК.

Декларативная норма, определявшая обязанности и права защитника; была закреплена ещё в ст.51 УПК РСФСР, говорилось, что защитник обязан использовать все указанные в законе средства и способы защиты в целях выявления обстоятельств, оправдывающих подозреваемого или обвиняемого, смягчающи их ответственность, оказывать им необходимую юридическую помощь. Эта норма была не только декларативной, но и не была никоим образом детализирована в законе, что препятствовало её реализации на практике. Отрицательную роль играла и боязнь адвокатов предпринимать какие-либо самостоятельные шаги, рискуя нарваться на негативную реакцию органов следствия и прокуратуры. Да и нормы УПК РСФСР выставлял и адвоката во многих случаях ширмой так как в ходе, например, предварительного расследования оценка доказательств производилась исключительно органами следствия и надзирающими за ними,- а часто просто стоящими за такими делами, органами прокуратуры. Могло быть дано послабление и проявление гуманных качеств по каким-то незначительным делам, и вместе с тем отсутствие установленного законом надзора по так, называемым «заказным» делам1. А с учётом того, что следствие может длиться годами, это не могло не сказываться отрицательно на правах и законных интересах преследуемых граждан.

Ещё в советское время, когда тема о расширении полномочий адвоката-защитника ещё не считалась столь острой и не владела массовым сознанием как в конце XX века, видные процессуалисты старшего поколения учёных обращали внимание, что предоставление защитнику права самому собирать доказательства по уголовному делу (в процессуальном смысле) приведёт к усилению обвинительной функции следователя, который будет считать своим долгом добывать только обвинительные доказательства, а адвокат -- оправдательные. Внешне это будет выглядеть как состязательность, а по существу приведёт к усилению; обвинительного уклона. Кроме того, защита станет многим недоступна по материальным соображениям, так как расходы адвоката по собиранию доказательств тяжёлым грузом лягут на плечи подзащитного.

Позднее идея «частных адвокатских расследований» критиковалась и с гораздо более принципиальных, теоретических позиций, а самые смелые радикальные предложения оказались не подкреплёнными ни историческим опытом, ни надежными теоретическими построениями.

Наряду с вышесказанным в плане совершенствования адвокатской деятельности по собиранию доказательств на предварительном следствии и повышения её эффективности почти десять лет тому назад была опубликована оригинальная идея, суть которой заключается в том, чтобы в законодательном порядке установить следующие правила: в случаях, когда защитник нуждается в производстве следственного действия в целях-собирания доказательств, ему следует обратиться к судье, который был бы уполномочен дать разрешение на производство такого действия, а производил бы его соответствующий; орган расследования. При этом адвокат-защитник участвует в производстве следственного действия и получает копию протокола, которую потом мог бы использовать в качестве доказательства в судебном процессе. Эта идея была высказана профессором Петрухиным И.Л. на конференции, посвященной проблемам реформы уголовно-процессуального законодательства в проектах УПК РФ ещё в 1995 году. Одной из самых ценных и убедительных в этом предложении является мысль о том, что ходатайства стороны защиты о производстве следственных действий по собиранию доказательств должны, в конечном счёте, разрешаться судебной властью. В ходе проведения круглого стола на тему «Новый уголовно-процессуальный кодекс России в действии» в ноябре 2003 года в целях устранения очевидного неравенства сторон в досудебном производстве И.Л. Петрухиным было предложено в качестве одной из мер возможное «введение фигуры судебного следователя, который был бы лишён обвинительных функций и проводил расследование объективно, всесторонне и полно». Данная концепция имеет исторические корни: так и было в уголовном судопроизводстве Российской Империи.

Однако, в конкретных деталях на сегодняшнем этапе предложение о непосредственном обращении в суд порождает некоторые сомнения. Прямое, непосредственное обращение сразу к судье, минуя того, в чьём производстве находится уголовное дело, с ходатайством о производстве конкретного следственного действия, вряд ли оправдано хотя бы потому, что орган расследования может быть и сам не против этого. Поэтому гораздо логичнее представляется конструкция, когда обращение защитника к судебной власти допускалось бы лишь в случае отказа органа расследования в удовлетворении ходатайства о производстве соответствующего следственного действия или нарушении процессуального срока рассмотрения ходатайства. Словом, речь должна идти, с нашей точки зрения, о расширении пределов судебного обжалования действий (бездействия) органов расследования. Хотя и сегодняшняя формулировка в статье 125 УПК РФ, предусматривающая возможность обжалования в судебном порядке решений и действий (бездействий) органов уголовного преследования, затрудняющих; доступ граждан к правосудию достаточна широка, но несколько размыта, предоставляющая судье возможность оценочно подходить к понятию «причинения ущерба конституционным правам свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднения доступа к правосудию, что не исключает широких субъективных начал при разрешении имеющихся противоречий.

При всём многообразии позиций - взглядов в будущее, в том, что адвокат-защитник в целях оспаривания обвинительной версии может во внепроцессуальном режиме собирать сведения путём встреч и бесед с различными лицами, которым эти сведения известны, получать от них письменные объяснения, осматривать место происшествия, фотографировать предметы, имеющие отношение к расследуемому событию, а также изготовлять модели и образцы, а также прибегать к помощи специалистов , способных оценить содержание экспертного заключения;по уголовному делу, и, может быть, опровергнуть его, процессуалисты были практически единодушны и ранее, ещё до принятия УПК РФ 2001 года.

Таким образом, в теоретическом, законодательном и практическом планах проблема собирания доказательств защитником, как форма его участия в уголовно-процессуальном доказывании на предварительном следствии сводится к следующим вопросам:

- в чём юридическая сущность внепроцессуальной деятельности защитника по собиранию доказательств вообще применительно к различным способам получения информации(опрос, получение документов и др.) в частности;

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11