Германо-советские отношения в 1919-1929 гг

промышленного потенциала Германии. Он имел и серьёзное политическое

значение, поскольку возрождение агрессивной силы германского империализма

соответствовало планам Германии вернуть своё территориальное господство,

что настораживало весь мир. Доказательством колониальных интересов Германии

являлся Берлинский колониальный конгресс, состоявшийся в сентябре 1924

года, где Германия сделала заявление о намерении вернуть утраченные

колонии.

Основной задачей внешней политики Германии стало стремление добиться

равенства с другими европейскими державами, и, в целом, со странами мира.

Другой, не менее важной задачей, осуществление которой стало бы возможно

после уравнение в правах Германии на международной арене, стала ревизия

военных и других постановлений Версаля. Важным вопросом для Германии был

вопрос о пересмотре границ в Европе.

В контексте реализации внешнеполитических целей германское

правительство стремилось вступить в Лигу Наций. 23 сентября 1924 года был

направлен меморандум правительствам держав – членов совета Лиги. Меморандум

ставил вопрос о вхождении Германии в Лигу, на условиях предоставления в ней

постоянного места в Совете, непризнания ответственности за войну и

неприменения положений о взаимной помощи, содержавшихся в статье 16 Устава

Лиги[53]. Для западных держав вхождение Германии в Лигу, означало

вовлечение её в антисоветский блок. Это было явно желаемо и само по себе

играло положительную роль в процессе разлада германо-советских отношений.

Такое положение дел реально подрывало бы отношения, строящиеся в системе

Рапалльских соглашений. Однако Германия продолжала вести двойную игру: 12

октября 1925 года был заключен германо-советский договор, в тот момент,

когда в Локарно проходила конференция по вопросу о Рейнском гарантийном

пакте (документ, содержащий требования о пересмотре западных границ).

Подписание договора имело большое политическое значение, так как являлось

средством давления на западные державы. Таким образом, вновь немецкая

дипломатия использовало своё главное стратегическое оружие – угрозу

«большевистской опасности» - шантаж советским фактором. Это была новая

спекуляция на германо-советских отношениях перед лицом держав-

победительниц.

Локарнская конференция началась 5 октября 1925 года. Повестка дня

конференции содержала пункты о мире в Европе, о гарантийных соглашениях

безопасности. Но главным вопросом было обсуждение германской проблемы. План

организаторов конференции состоял в том, чтобы включить Германию,

находившуюся под давлением плана Дауэса в антисоветский политический блок.

Германские делегаты на Локарнской конференции впервые выступали в

качестве равноправных участников, причём, германская делегация отмечала,

что не намеривается изменить мирный договор. Однако, на деле речь шла не

только об участии Германии в Лиги Наций, как о совершившимся факте, но и о

германском требовании равноправия в Лиге, то есть об отмене ограничений

Версальского договора.

Наибольший спор возник в отношении статьи 16, которая по своему

замыслу предполагала вовлечение Германии в антисоветскую войну западных

держав. Имея ввиду данное положение, германские представители требовали от

западных держав «равноправие в вооружениях», то есть до вооружения

Германии. Особенно сопротивлялись этому пункту Англия и, в большей степени,

Франция. Удовлетворение подобного требования вмиг повлекло бы за собой

далеко идущие ревизии Версаля, чего крайне не хотели страны Антанты.

Поэтому, всякий раз, когда Германия наталкивалась на сопротивление своих

противников, она пускала в ход пресловутый тезис о «большевистской

опасности».

На заседании 8 октября участники Локарнской конференции единым фронтом

выступили за участие Германии в экономических санкциях против Советского

Союза, показав тем самым, действительно антисоветскую суть Локарнского

сговора. При этом английский премьер-министр Чемберлен обещал Германии

право на вооружение, если она присоединится к положениям статьи 16.

«Допустим, - сказал Чемберлен, - что Германия примет участие. Тогда, на

основании третьего абзаца статьи 16 ей окажут помощь все члены лиги. Англия

была бы обязана прийти на помощь всеми своими силами. Те, кто разоружил

Германию, были бы первыми, кто вновь вооружил бы её. Это важное

обстоятельство следует принимать во внимание»[54]. Ввиду такой позиции

западных держав перед германской делегацией стала реальная опасность уехать

из Локарно ни с чем. Это было бы крахом всех планов германской внешней

политики в связи с Локарнской конференцией. Добиваясь соглашения,

германская делегация объявила о принятии ей устава Лиги и статьи 16, хотя и

с оговорками об «учёте военного состояния» и «географического положения»

Германии.

Германская дипломатия обязалась морально содействовать Лиге в её

совместных действиях против агрессора, под которым подразумевался Советский

Союз. Германская делегация, имея ввиду неподготовленность к «большой

войне», сумела убедить своих партнеров по Локарно, что в случае войны,

Германии понадобились бы все силы внутри страны для поддержания

правопорядка. В Локарно Германия не приняла на себя каких-либо конкретных

обязательств в отношении участия в антисоветской войне. Участники

конференции приняли в соответствии с германскими требования решения,

обязывающие германскую сторону действовать в связи со статьёй 16, в той

мере, в какой это совместимо с состоянием вооруженных сил и с учётом её

географического положения. Поставленный германской делегацией колониальный

вопрос, не нашел своего разрешения в Локарно.

16 октября 1925 года на Локарнской конференции был парафирован

Рейнский гарантийный пакт, который урегулировал спорные вопросы,

относительно состояния западных границ Германии[55]. Таким образом, была

произведена широчайшая ревизия Версальских соглашений, однако Германия не

смогла решить данный вопрос в той мере, как она этого хотела. Вместе с тем

Германия добилась своего признания как великая и равноправная держава, была

допущена в Лигу Наций и ей было предоставлено в Совете Лиги.

В Локарно были определены многие положения, носящие антисоветский

характер. Германии была предоставлена свобода действий в отношении её

восточных границ: Польши и Чехословакии. Не гарантированные никакими

соглашениями эти границы должны были стать воротами для агрессии против

Советского Союза.

Локарнская конференция во многом способствовала образованию

экономических и политических блоков, которые, прикрываясь, якобы

пацифистской Лигой Наций, означали по сути дела, ни что иное, как

расстановку сил в новой войне.

Правящие круги изображали итоги Локарнской конференции как серьезный

успех дела «умиротворения Европы». Штреземан, Чемберлен и Бриан были

награждены Нобелевскими премиями мира. Локарнские договоры вслед за

Версальским договором и «планом Дауэса» были объявлены «инструментом мира».

В действительности, Локарнские соглашения не только не оздоровили

обстановку в Европе, но, напротив, привели к ухудшению международных

отношений, организация новых блоков и группировок в конечном счёте явились

шагом на пути к новой мировой войне. В итоге от Локарнских соглашений

выиграла лишь Германия, которая ещё настойчивее стала требовать ревизии

Версальского договора. Германские правящие круги, по-своему, толковали

Локарнские соглашения. Выступая 24 ноября 1925 года на заседании рейхстага,

Штреземан уверял германскую буржуазию, что так называемый «дух Локарно»

означает для Германии новую фазу борьбы за возрождение экономической и

военной мощи Германии[56]. Известная роль в этом процессе отводилась и

Советской России.

§2. Проблемы военного сотрудничества РККА и рейхсвера.

В эти трудные годы советская дипломатия всеми силами пыталась

остановить разлад во взаимоотношении и добиться определенного сближения с

Германией. Как известно, ещё во время Локарнских переговоров. Германия

заключила с Советским Союзом широкий экономический договор, регулировавший

ряд хозяйственных важнейших и юридических вопросов; одновременно Германский

Государственный Дейтче Банк подписал с нашим торговым представительством в

Берлине соглашение о предоставлении СССР краткосрочных кредитов. В апреле

1926 года было подписано соглашение о гарантировании германским

правительством долгосрочного кредита на сумму триста миллионов марок[57].

Это был самый большой кредит, когда-либо до этого предоставлявшийся

Советскому Союзу, иностранным государствам.

Наиболее тесные отношения между Германией и Россией наблюдаются в

сфере военного сотрудничества. Разоблачение этого сотрудничества было

произведено английской и германской прессой в 1926 году[58]. В частности,

из содержания этих статей видно изменение внешнеполитического курса

Германии. Не совсем верно было бы думать, что с ослаблением

непосредственной политической зависимости Германии от стран Антанты,

приобретением некоторого права голоса в Лиге Наций всё меньше оставалось

места и желания для нелегального вооружения. Германия продолжала вести

двойную игру и не собиралась отказываться от нелегальной возможности

поднятия своей обороноспособности. Советская сторона, в свою очередь,

пыталась убедить Германию в доминировании интересов материальной поддержки,

на самом деле планы Советского руководства по использованию Германии

изменились. Теперь сотрудничество РККА и Рейхсвера исходило из положения

использования тактического и оперативного опыта Мировой войны и дальнейшие

разработки этого опыта (участие советских специалистов на военных играх,

маневрах), а также важнейшие технические новшества немцев по связи,

артиллерии, авиации, танковому делу как в чисто техническом, так и

тактическом отношениях. Однако, не смотря на заинтересованность, советское

руководство оставляло возможным отказаться от совместной работы, если

Германия в дальнейшем будет придерживаться взятой ими за последнее время

линии (усиление курса западной ориентации, разоблачение совместной работы).

Таким образом, если до конца 1925-1926 года сотрудничество между

Рейхсвером и РККА было больше теоретическим, чем практическим, то к данному

времени ситуация значительно изменилась.

С 25 по 30 марта 1926 года в Берлине состоялась строго секретная

встреча руководителей военных ведомств. Они обсуждали меры, направленные на

усиление сотрудничества между Германией и СССР в военной области.

Ответственными лицами в деле решения всех вопросов военного сотрудничества

были назначены: в Берлине – генерал-полковник Сект, в Москве – заместитель

председателя ОГПУ И.С. Уншлихт. Непосредственная организация контактов

между двумя сторонами возлагалась в Берлине на советского военного атташе

Лунева, в Москве – на представителя рейхсвера полковника Томсена[59].

После этой встречи советско-германское сотрудничество приобрело более

широкие формы. Оно охватило как чисто военные, так и военно-промышленные

сферы деятельности. Для налаживания деловых контактов с Красной Армией Сект

организовал в генеральном штабе отделение, известное как Зондергруппа R –

«специальная группа по России». На взаимной основе было решено осуществить:

- знакомство с состоянием и методикой учебно-боевой подготовки армий

двух стран, для чего стороны должны были направлять своих представителей на

учения и маневры;

- развернуть более тесное взаимодействие в вопросах разработки проблем

военной науки, посылать представителей командного состава на обучение в

военные учебные заведения сторон;

- направлять в Германию представителей советских военных управлений

для изучения немецкого опыта;

- организовать и проводить опыты с химическим оружием;

- развернуть в СССР три центра боевого применения: авиации – «Липецк»,

бронетанковых войск – «Кама», химических войск – «Томка»[60].

По программе развития «люфтваффе», разработанной германским военным

командованием, ежегодно отбирались 60 человек и направлялись на 18-месячные

курсы летчиков. Курсы были разбиты на два этапа: сначала, в течение года,

обучающиеся проходили теоретическую подготовку в Германии. Затем их

направляли на полугодовую практику в Липецкую авиационную школу. Это летное

училище стало первым настоящим центром летной подготовки пилотов для

германской военной авиации после окончания войны и входило в

организационную структуру германских ВВС, которых официально не

существовало. Правительство дружественных стран, Германии и СССР –

позаботилось и о том, чтобы немецким летчиком было на чем летать и

совершенствовать свое летное мастерство. Авиационный завод в Филях получил

германский заказ на производство самолетов «Юнкерс»; только в это

предприятие, выпускавшее разведывательные самолеты для советских ВВС, было

вложено более 100 млн. немецких марок. В строительстве самолетов в

Советском Союзе активное участие принимал немецкий инженерно-технический

персонал. Кроме того Германия тайно закупила у Антони Фоккера в Амстердаме

50 истребителей, переправив их затем в Липецк.

Принятые решения первой половины 20-х годов оперативно приводились в

жизнь. С мая 1925 года начала своё существование авиашкола в Липецке[61]. В

глубокой тайне от всего мира ненемецкие летчики совершенствовали приёмы

высшего пилотажа, осваивали полеты на больших высотах, производили учебные

стрельбы из пулеметов по движущимся мишеням и наземным целям, бомбометания

с больших высот и с пикирования, штурмовали наземные объекты. Секретность

данной школы была крайне чрезвычайная: 3 человека погибшие на базе в

результате несчастного случая, были отправлены домой в ящиках, помеченных

как запасные части. Около 220 немецких летчиков и другой летный персонал

закончили шестимесячные учебные курсы, действующие в течение восьми лет.

Среди них были многие, ставшие позже известными ассами – В. Блуме, В.

Макротски, Г. Фусс и другие. Повышали в Липецке свое летное мастерство

Герман Геринг и другие представители командного состава ВВС Германии. Здесь

же прошли обучение 750 человек наземного персонала. Многие немецкие пилоты

принимали участие в маневрах Красной Армии, развивая тактику тесной

воздушной поддержки сухопутных операций, которую лювтваффе применят в

дальнейшем с опустошительным эффектом. Все расходы по организации,

оборудованию и содержанию школы несла германская сторона[62].

На декабрь 1926 года с Советской стороны прошли тренировку на

истребителях 16 военлетов, техническую подготовку по детальному изучению,

уходу и эксплуатации мотора Нэпир-Лайон – 25 постоянных механиков и 20

переменных. В мастерских при школе была создана группа рабочих до 40

человек высокой квалификации, которые под руководством немецких инженеров

производили различные работы по дереву и металлу. Происходило, что являлось

наиболее ценным изучение тактических новшеств, привезенных немецкими

инструкторами из Америки, Англии и Франции. Кроме того, Советское

руководство отмечало, что совместное обучение дает возможность, для

советских пилотов овладеть методами работы с использованием радио, фото и

других вспомогательных служб. Всё это делало дальнейшее сотрудничество для

одной и другой стороны крайне важным и плодотворным.

Сверхсекретной научно-технической базой была «Томка», находившаяся

близ города Вольск. Здесь немецкие специалисты проводили опыты по

применению отравляющих веществ артиллерией и авиацией. На основании

договора о проведении аэрохимических испытаний было произведено более 40

полетов, сопровождающихся выливанием жидкости с различных высот. Для опытов

применялась жидкость, обладающая физическими свойствами, аналогичными

иприту. Были отработаны способы дегазации и действий на зараженной

местности. На этой же базе проводились испытания отравляющих веществ, новых

противогазов, защитной одежды и других способов химической защиты. Все эти

мероприятия проходили под пристальным контролем начальника химического

управления РККА Фишмана, который делал регулярные доклады о ходе работ

наркому обороны К.Е. Ворошилову. В докладах отмечалось, что в результате

советские специалисты получили сразу весь, вполне проработанный материал и

методику работы в процессе совместных учений. Одновременно подчёркивалось,

что советские материальные затраты по сравнению с немцами были

незначительны[63].

Одним из объектов германо-советского сотрудничества в этой области

стал построенный в 1927 году в Куйбышевской области завод «Берсоль»,

производивший шесть тонн отравляющих веществ в сутки[64].

2 декабря 1926 года было заключено соглашение об организации,

объединенной танковой школы – «КМА» - сокращенное название от города Казани

и фамилии первого начальника школы полковника Мальбранта. В ней также

прошли обучение сотни немецких военных. В их числе будущие командующие

танковыми группами Гейнц Гудериан и Эрих Хепнер, многие известные командиры

нацистской Германии. В регулярных сводках Разведупра на имя Ворошилова

немецкие стажеры именовались «друзьями» и «арендаторами», а осваиваемая ими

техника – «тракторами». С 1928 школа работала под вывеской «Технические

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9