Германо-советские отношения в 1919-1929 гг

курсы ОСОАВИАХИМа».

Таким образом, начиная с 1925 года, немецкие солдаты и офицеры, в

штатской одежде пребывали в Советский Союз, чтобы учиться летать на

самолетах и водить танки. Высокопоставленные генералы рейхсвера совершали

инспекционные поездки в учебные центры под видом членом мнимых делегаций

рабочих-коммунистов из Германии. В военных заведениях СССР немцы получали

вымышленные фамилия и форму военнослужащих Красной Армии.

Нужно отметить, контрольная комиссия союзников и их правительства были

не такими уж доверчивыми. Данные инспекций, собранные разведслужбами факты,

отдельные сообщения информаторов – всё указывало на усилие немцев по

перевооружению. Появлялись разоблачительные статьи, включая публичное

освещение сотрудничества рейхсвера с Красной Армией. В частности в 1926

году газета «Манчестер Гардиан» опубликовала материал о поставке снарядов

из России в Германию[65]. Это привело к отставке кабинета министров Маркса,

но не к прекращению поставок. Ряд обстоятельств привел к тому, что союзники

по большому счёту не обращали пристального внимания на военное возрождение

Германии. Кроме того, западные державы были одержимы целью прибрать к

рукам Германию и окончательно разорвать германо-советские отношения.

Поэтому именно военное сотрудничество стало центром притяжения двух

отталкиваемых посторонними силами держав.

Таким образом, проанализированные материалы и документы доказывают

крайнюю потребность и Германии и Советской России в сотрудничестве,

особенно в военно-экономических целях. Вновь нужно отметить, что в

изучаемой литературе бытует мнение о неизбежном сотрудничестве Германии и

СССР. Однако в результате исследования становится очевидным не столько

неизбежное, сколько необходимое сотрудничество. Вернее сказать,

дипломатические отношения строились на основании использования друг друга в

личных, корыстных интересах. Данное сотрудничество Германии и СССР является

даже преступным, поскольку именно тайное военное сотрудничество породило

истоки и потенциальную силу возгорания нового мирового конфликта. Огромную

роль в культивировании агрессивных германских побуждений и поощрении

формирования исключительного военного потенциала сыграли и западные мировые

державы. Именно они знали и молчали о назревавшей опасности, стремясь

использовать Германию в дальнейшем как ударную силу против столь

ненавистного Советского Союза и одновременно столь желаемой цели с точки

зрения природного богатства. Германия не могла и не желала отказываться от

сотрудничества с СССР. Это был единственно возможный для неё способ

поддержания своего удельного веса в сфере обороноспособности, а

следовательно и международного престижа. Равный – достойный уровень, пусть

скрыто, но действенно и реально. В свою очередь СССР – новое

государственное образование, стремившееся заявить о себе во весь голос и

заставить с собой считаться, всеми силами старался удержать Германию в

сфере своей дипломатии, чтобы больше и подробнее ознакомиться и перенять

военный опыт и новые технические разработки, незнакомые и недоступные для

советского государства. Поэтому военное сотрудничество именно та основа, на

которой развивались германо-советские отношения второй половины 20-х годов.

§3. Германо-советские отношения в конце 20-х годов.

На базе экономического сотрудничества развивались и политические

отношения между двумя государствами. В эти годы советская дипломатия

выдвинула позитивную программу заключения договоров о ненападении и

нейтралитете со своими соседями, ближними и дальними. Договоры содержали

статьи о нейтралитете, ненападении и неучастии договорившихся сторон во

враждебных коалициях. Германии подобная практика была знакома по Локарно,

где она уже заключила подобные договоры с европейскими странами. Такой

договор для Советской России был чрезвычайно важен, как противовес

Локарнским соглашениям.

Ещё в 1924 году советское правительство выдвинуло перед германским

правительством идею заключения нового договора между странами.

Первоначально советское предложение не предусматривало обязательства

нейтралитета, ограничиваясь лишь обязательством ненападения и неучастия во

враждебных друг другу коалициях. После подписания Германией Локарнских

соглашений обязательство неучастие в блоках, направленных против СССР, было

уже недостаточным, и советское правительство дополнило свой проект

обязательством нейтралитета[66].

В беседе, состоявшейся между советским народным комиссаром иностранных

дел и рейхсканцлером Германии Лютером, в начале ноября 1925 года, последний

возражал против пункта о нейтралитете, ссылаясь лишь на то, что этот пункт

противоречит уставу Лиги Наций. Переговоры о советско-германском договоре

велись в течение нескольких месяцев. Представители Германии пытались вести

двойную игру, затягивая переговоры и уклоняясь от принятия советских

предложений, в частности, долго не соглашаясь гарантировать нейтралитет

Германии.

Советское правительство проявило необходимую настойчивость. Германия

была заинтересована в сближении с СССР. Штреземан понимал, что участие

Германии в антисоветских комбинациях может привести её к катастрофе. Он

видел, что сближение с Советским Союзом укрепляет внешнеполитические

позиции Германии. Поэтому, Штреземан, лавируя с западными державами, в то

же время не отказывался от улучшения отношений с СССР. Многие другие

политические деятели и промышленники страны понимали, что в их интересах

иметь нормальные отношения с СССР. Дирксен, занявший после смерти Брокдорфа-

Ранцау пост германского посла в СССР, писал о «внутренней необходимости

вести со стороны Германии, политику дружественную России»[67]. Всё это

побудило снять немецкое правительство часть своих возражений.

Германская сторона предлагала подписать соглашение не в виде договора,

а в виде протокола, проект которого, был к тому же очень расплывчатым и ни

к чему не обязывающим документом. Этого было явно недостаточно для СССР.

Германская сторона, продолжая строить отношения в своих интересах,

стремилась ограничить статью о нейтралитете оговоркой, предусматривавший

нейтралитет лишь в случае, если другая договаривающаяся сторона, будет

вовлечена в конфликт, «без провокации с её стороны», такая оговорка

ослабляла силу договора и в известной степени ставила под сомнение

миролюбивый характер советской внешней политики.

После переговоров, длившихся около года, 24 апреля 1926 года между

СССР и Германией был подписан в Берлине «договор о согласовании всех

вопросов политического и экономического характера, касающихся обеих стран».

Основанный на принципах Рапалльского соглашения, Берлинский договор исходил

из обязательства СССР и Германии, действовать в своих взаимоотношениях в

духе мира и дружественного сотрудничества. Статья 1 устанавливая, что

основой германо-советских отношений остаётся Рапалльский договор,

фиксировала принцип согласования, касающихся совместно обеих стран вопросов

политического и экономического характера. Согласно статье 2, в случае

нападения третьей державы или группы третьих держав на одну из

договаривающихся сторон, вопреки мирному поведению последней, другая

договаривающаяся сторона должна соблюдать нейтралитет в продолжение всего

конфликта. Помимо обязательства нейтралитета, в этом случае (ст. 3) должно

было вступить в силу обязательство в экономическом или в финансовом

бойкоте, направленном против одной из договаривающихся сторон. Договор был

заключен сроком на пять лет, считая с момента обмена ратификационными

грамотами[68].

В ходе переговоров о заключении Берлинского договора было обусловлено,

что, действуя в духе договора, Германия будет выступать в Лиге Наций против

возможных антисоветских устремлений отдельных держав. Таким образом,

Берлинский договор уменьшил возможность вовлечения Германии в антисоветские

действия западных держав. Данный договор, как и договор в Рапалло, создавал

возможность для развития дружественных отношений в дальнейшем. После

заключения Берлинского договора, советско-германские отношения развивались

по линии расширения экономических связей. Однако, антисоветски настроенные

промышленные круги Германии, даже расширение германо-советских

экономических связей, пытались использовать в своих корыстных целях. Так,

Имперским союзом германской промышленности был создан «Комитет германской

экономики по русским делам» («Russlandausschuss der deutschen Wirtschaft»),

имевший своей целью оживление торговли с СССР, только под углом зрения

удовлетворения экспансионистских устремлений германских монополий. Лозунг

«Восток должен стать вотчиной германской экономики» стал лейтмотивом всей

деятельности комитета. Наиболее рьяные представители германского капитала и

банков примкнули в 1928 году к «Лондонскому международному комитету по

защите интересов владельцев русских займов», требовавшему уплаты Советским

Союзом старых царских долгов.

В 1928 году в ходе переговоров был подписан протокол, закреплявший и

развивавший положения договора от 25 ноября 1925 года. Протокол регулировал

вопросы собственности, таможенные вопросы, вопросы выезда и въезда граждан

и др.

Следовательно, германо-советские отношения, осложняемые частными

интересами германских монополистов, а так же антисоветскими происками

западных держав, в силу того, сто Германия всё ещё чувствовала

внешнеполитическую неуверенность, развивались в прежнем дружественном

русле. Конечно же, за так называемой дружбой, стояли конкретные, личные,

взаимовыгодные цели двух держав.

После Локарно внешнеполитическая деятельность Германии, как и прежде,

сводилась к стремлению договориться с западными державами о дальнейшей

ревизии Версальского договора под лозунгом восстановления «суверенитета» и

«равноправия» Германии. В сентябре 1926 года во время очередной сессии

Ассамблеи Лиги Наций в Женеве, германская дипломатия ещё настойчивее

требовала ревизии Версаля и других, связанных с ним, обязательств Германии,

некоторые из её требований уже были удовлетворены. Так, в середине 1926

года, Германия была освобождена от контроля над воздушными вооружениями, а

12 декабря 1926 года союзники удовлетворили требования Германии об отмене

контроля военной комиссии.

Таким образом, острая необходимость в советских военных базах, уходила

на второй план, но неполная снятие военных ограничений с Германии всё ещё

оставляли целесообразность сотрудничества с СССР. Кроме того, и на

протяжении конца 20-х годов, советский фактор продолжал оставаться в роле

довлеющей силы на страны Антанты, в целях смягчить требования Версаля.

1927 год был отмечен ухудшением экономического положения

капиталистических стран. Кризисные явления, после временного улучшения,

связанного с планом Дауэса, выражались всё сильнее. Поэтому Германия,

стремясь, разрешить экономические противоречия активнее, стала использовать

Советский рынок. Изменения внутриполитического положения – ведущее

положение заняли реакционные партии германского монополистического

капитала, сказалось и на стратегии внешней политики. В декларации

правительства Маркса в рейхстаге от второго февраля 1927 года говорилось,

что первоочередная внешнеполитическая задача заключается в том, чтобы

«восстановить свободное осуществление суверенитета над территорией

Германии». Речь шла о досрочном очищении Рейнской области от оккупационных

войск. Эту задачу, как и другие, в том числе в колониальном вопросе,

германская дипломатия надеялась разрешить путем соглашения с победителями.

Для этого она подчеркивала свое «миролюбие» и отказ всякой «мысли о

реванше».

Германские требования были рассчитаны на положительное отношение к ним

западных держав, которые стремились к продолжению своей политики,

нацеленной на ослабление всяческих контактов Германии и СССР. Однако

Германия была готова поступиться сотрудничеством с СССР в случае успеха

дипломатии со странами запада. В соответствии с этим германская дипломатия

строила свою тактику во время сессии Совета Лиги Наций в марте и июне 1927

года. Имея с Советским Союзом договор о нейтралитете 1926 года, Германия не

рисковала идти на резко выраженный антисоветский сговор с западными

державами, хотя и участвовала в переговорах с Англией и Францией по

вопросу, в частности, о проходе иностранных войск через германскую

территорию. Последнее фактически подтвердил сам Штреземан в своём

выступлении в рейхстаге в конце марта 1927 года. Распри между германскими

дипломатами и их западными партнёрами по оккупационному, колониально-

территориальному вопросу и другим важным для Германии пунктам сорвали

создание антисоветского блока с участием Германии. Германия всё более резко

выступала против своих партнёров. 18 сентября 1927 года с откровенно

реваншистским заявлением выступил в Танненберге сам президент Германии

Гинденбург.

В условиях заметного обострения отношений с ведущими западными

державами в ноябре 1927 года Германское правительство выступило инициатором

торговых переговоров между Германией и СССР, имея ввиду не только ослабить

действие первых симптомов экономического кризиса, но оказать тем самым

давления на западные державы. Двойная игра германской дипломатии стала

ясной в скоре же после начала переговоров. Представители Германии

затягивали переговоры и не содействовали их успеху. В марте 1928 года они

были прерваны германской стороной[69].

В апреле 1928 года Германия вновь решила вступить в сговор с

западными державами, добиваясь реализации требований на перевооружение.

Речь шла об объединении государств под видом «соглашения» об отказе от

войны. Германская дипломатия преследовала цель добиться права Германии «на

самозащиту» в рамках новой замкнутой группировки. Фактически это означало

выдвижение Германией требования на перевооружения. 27 августа 1928 года

германские представители подписали совместно с представителями других

западных держав «общий договор об отказе от войны», или так называемый,

пакт Келлога-Бриана[70]. Таким образом, нужно отметить, что участие

Германии в подобного рода сговоре отнюдь не сближало её с СССР, а напротив,

делало взаимоотношения двух стран напряженными и противоречивыми. В свою

очередь, Германия, в какой-то момент была готова пожертвовать Советской

Россией ради расположения западных государств и поднятия собственного

престижа на международной арене мировых лидеров. Однако, факты истории

говорят о том, что СССР вновь удалось обойти враждебные планы

империалистических держав. Данный шаг доказывается присоединением

Советского Союза к пакту, что срывало антисоветские маневры, в том числе и

германских политических группировок, заинтересованных в переориентации с

востока на запад в сфере дипломатических отношений.

Но не только внешнеполитические факторы заставляли немецкую дипломатию

повернуться к западу: внутриполитическое положение Германии, изменившееся

летом 1928 года, также способствовало корректировке внешнеполитических

интересов. 29 июня 1928 года в Германии произошла смена правительственного

кабинета. По-прежнему министром иностранных дел оставался Штреземан, но 3

июля 1928 года, новый рейхсканцлер Мюллер, выступил в рейхстаге с

правительственным заявлением о внешней политике. Он заявил, что новое

правительство ставит перед собой задачу «обеспечить Германии равноправное

положение среди других народов и стремиться в искреннем сотрудничестве с

другими правительствами к политической и экономической консолидации

Европы[71]». В качестве первой задачи германской внешней политики Мюллер

назвал освобождение ещё оккупированных областей на Рейне и Саарской

области. после этого глава германского правительства потребовал фактически

ревизии Версальского договора о разоружении Германии, демагогически

ссылаясь на принципы равноправии Германии, как члена Лиги наций, а также

нового пересмотра репарационной проблемы.

Следовательно, с этого момента, как видно из слов нового рейхсканцлера

Германии, произошел конкретный поворот к западному ориентиру внешней

политики Германии. Мюллер, говоря о возможном союзе с европейскими

странами, естественным образом не включал в него Советский Союз, который ни

в силу географического, ни в силу политического фактора не мог поместиться

в новой европейской теоретической концепции. Данное предположение доказуемо

появившейся в 1929-30 годах теории французских империалистов о «Пан-

Европе». Эта доктрина получила огромную популярность и в кругах крупно

немецкого монополистического капитала. Для Германии участие во французской

«Пан-Европе» могло дать значительные выгоды, кроме того, данная идея стала

актуальной ещё и потому, что в конце 20-х годов на политической арене

Германии с новой популярностью и силой появились нацистские организации.

Сходство теоретических идей французских империалистов и немецких нацистов

состояло в антисоветской направленности: Советский Союз рассматривался в

обоих случаях как стратегически важная цель, завоевание которой сулило

крупные выгоды экономике всех европейских стран. Немецкий народ, терпевший

страшные лишения и унижения Версаля, был поглощен идеей реванша,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9