Учебник по международным отношениям

т.п.

Соответственно, новые проблемы появляются и в сфере международных

отношений. Сегодня огромная ответственность за нарушение экологического

равновесия лежит на экономически развитых странах. Представляя лишь пятую

часть населения планеты, они ежегодно производят более половины всех

газовых выбросов в атмосферу, являющихся причиной «парникового эффекта».

Согласно Докладу ООН 1989 г. о социальной ситуации в мире, 70%

скапливающихся в атмосфере и способствующих разрушению озонового слоя

планеты хлорофтористоуглеводородных соединений (CFC) связано с применением

бытовых распылителей, производимых странами ОЭСР.

Однако значительным источником загрязнения природной среды являются и

бедные страны. Экологические катастрофы, в частности, наводнения,

вызываемые истреблением лесов и эрозией почв, чаще и разрушительнее

проявляются именно в бедных

' Следует отметить, что сегодня эти фазы взаимодействия человека со средой

как бы сосуществуют: их проявление наблюдается не только в разных регионах

планеты, но нередко и в рамках одной и той же страны.

162

странах. Экономически слаборазвитые страны не заинтересованы инвестировать

в природоохранные программы, финансировать очистные сооружения и т.п. С

другой стороны, размещающие здесь свои филиалы транснациональные

предприятия и фирмы также склонны использовать общую экономическую,

социально-политическую ситуацию и законодательство этих стран в целях

экономии на природоохранных мерах, захоронения на их территориях отходов

вредных производств и т.п.

Крупные природные катастрофы всегда имели значительные последствия в

сфере международных отношений. Так «картофельный кризис» 1846 г. в Ирландии

отразился не только на жизни этой страны, экономика которой перенесла

необычайное потрясение, а население жестоко пострадало от голода. Он вызвал

массовую волну эмиграции из Ирландии в США, что стало феноменом огромного

международного значения. В более недавний период наводнения и Тайфуны,

обрушившиеся на Бенгальскую часть Пакистана, сыграли значительную роль в

самом появлении на мировой арене нового государства — Бангладеш (22).

Нарастание экологических проблем и осознание их опасности для всего

человечества привело к возникновению таких международных организаций как

ФАО, ВОЗ, ЮНИСЕФ и др. В 1972 г. ООН принимает Программу мер в области

окружающей среды. В последующие годы экологические проблемы стали предметом

обсуждения многих международных конференций по «глобальным рискам». Растет

число межправительственных соглашений, призванных не только регистрировать

нарушения экологического равновесия, но создавать конкретные механизмы

сотрудничества государств в деле сохранения окружающей среды и

регулирования природных ресурсов.

Однако, как показывает практика международных отношений, дело это не

простое и оно встречается с большими трудностями. Достаточно вспомнить так

и не вступившее в силу соглашение 1982 г. в области морского права,

трактовавшее природные ресурсы морских глубин как «общее достояние

человечества», доходы от использования которого должны были направляться на

развитие наиболее бедных стран. Фактически, не оправдала своих ожиданий и

межправительственная Конференция, созыв которой в июне 1992 г. был

приурочен к 20-й годовщине Программы ООН по окружающей среде. Главная

проблема международного сотрудничества состоит в том, что государства-

партнеры должны находиться на сопоставимом уровне экономического развития.

Именно при этом условии они могут сблизить свои подходы к выбору

необходимых мер в области охраны природной сре-

б* 163

ды и выделить для этого необходимые средства. В противном случае кому-то

придется пойти на большие, с его точки зрения, жертвы, что всегда

достаточно трудно, особенно, если речь идет о государстве, которое не

входит в число наиболее развитых. Трудно представить себе, например, что

Китай или Индия откажутся от использования работающих на угле тепловых

электростанций лишь по той причине, что такое использование способствует

увеличению парникового эффекта.

В целом же, масштабы новых императивов таковы, что геополитика перестает

быть уделом отдельных государств. Если раньше она могла быть

охарактеризована как «картографическое представление отношений между

главными борющимися нациями» (23), то теперь этого уже недостаточно.

Появляется необходимость согласованного взаимодействия всех членов

международного сообщества в выработке и реализации общепланетарной

геополитики, в основе которой лежали бы интересы спасения цивилизации для

будущих поколений.

Геополитика, бесспорно, оказала и продолжает оказывать влияние как на

изучение международных отношений, так и на международную стратегию

государств и их правительств. Рассматривая политическую историю США, П.

Галлуа с основанием подчеркивает, что главным источником их могущества

стало пространство. Во-первых, расстояние, отделяющее их от Старого Света,

позволило американцам отказаться от его законов, институтов, нравов и

создать новое общество, защищенное удаленностью и океаном. А, во-вторых,

протяженность американского континента, явившаяся на первых порах

источником опасности для эмигрантов, стимулировала авантюрный и

предпринимательский дух их потомков и стала основой величия нации.

Подобные примеры помогают понять причины, благодаря которым теоретические

изыскания X. Макиндера, Р. Челлена, К. Хаусхофера, Ф. Ратцеля, А. Мэхэна,

Н. Спайкмена и др. основателей и «классиков» геополитики, выдвинутые ими

афоризмы для объяснения отношений между морскими и сухопутными

государствами нашли отклик в политических кругах и генеральных штабах

великих держав, предоставив «научную» базу их глобалистским амбициям (см.

об этом: 18, р. 37—40). После второй мировой войны отпечаток

геополитических установок просматривается и в американской стратегии

«сдерживания советской экспансии», и в стремлении руководителей СССР к

созданию и удержанию «санитарного кордона» к западу от его государственных

границ, и в «доктрине Брежнева». В наши дни элементы геополитической

идеологии проявляются не только в пла-

164

нах великих держав и их поведении на мировой арене, но и в

экспансионистской политике региональных квазисверхдержав (например таких,

как Ирак или Турция), в соперничестве государств за стратегический или

экономический контроль над территориями, расположенными далеко за пределами

их национальных границ.

Признавая все это, необходимо, однако, видеть ограниченность

геополитических объяснений (а тем более — прогнозов) мировых реалий. Даже

при всей произвольности геополитических рамок анализа международной

системы, эти рамки слишком

узки для их понимания.

Одним из центральных приемов, при помощи которых геополитика

аргументирует свои выводы, является то, что Ив Лякост назвал в своей лекции

«представлением» — в смысле воображения, а также в том смысле, в каком

актер, играющий в театре, представляет свой персонаж (24). Подобного рода

эпистемологи-ческий прием достаточно широко применяется в социальных

науках, более того — составляет важный этап в их развитии. Специфика

геополитики, ее особенность состоит в том, что здесь «представление» очень

часто принимает самодовлеющий характер, дополняется фантастическими и

мистическими рассуждениями и

предположениями.

Революция в средствах связи и транспорта, развитие информатики и

появление новейших видов вооружений радикально изменяют отношения человека

и среды, представления о «больших пространствах» и их роли, делают

устаревшим и недостаточным понимание силы и могущества государства как

совокупности его пространственно-географических, демографических и

экономических факторов. «Геополитический словарь» слишком образен, чтобы

претендовать на научную строгость. Альтернативы «Север и Юг», «Запад и

Восток», «Теллурократии и Талассокра-тии» слишком метафоричны, чтобы

гарантировать от ложных представлений о поляризации «богатых» и «бедных»,

«развитых и цивилизованных» и «менее развитых, менее цивилизованных»,

«континентальных» (сухопутных) и морских («островных») государств и их

союзов. Положения об исторически перманентном противостоянии «Рима» и

«Карфагена», так же как об авторитаризме и демократизме, имманентным,

соответственно, сухопутным и морским державам (25) слишком категоричны,

чтобы служить достаточным методологическим ориентиром для понимания всех

перипетий взаимодействия стран и народов в прошлом, настоящем и будущем.

Концептуальные построения как классиков геополитики, так и ее современных

приверженцев слишком произвольны, нередко фантастичны, а их аргументы

слишком

165

малоубедительны перед контраргументами (впрочем, нередко столь же

малоубедительными, что, однако, не говорит в пользу геополитики) их

противников, чтобы исходить из них в понимании основных тенденций в

эволюции мировой политики.

Сказанное особенно касается новейших тенденций, связанных с социализацией

международных отношений, оттесняющих (хотя и не вытесняющих) государство с

роли главного актора трансграничных взаимодействий, во многом изменяющих

приоритеты таких взаимодействий.

В связи с вышеизложенным, воздействие, которое оказывает на современную

международную систему ее среда, выглядит достаточно неоднозначным. Одним из

результатов такого воздействия является резкое возрастание

взаимозависимости, интернационализация всех сторон человеческого общения,

внутриоб-щественных и международных отношений, интеграционные процессы,

проявляющиеся как объективные, общемировые, а значит, общесоциологические

тенденции. Однако эти системообра-зующие факторы, ведущие к социализации

международных отношений, стимулирующие становление своего рода глобального

гражданского общества, сопровождаются неравномерным ростом производительных

сил в различных странах, находящихся на разных уровнях научно-технического,

экономического, социального и политического развития. Сохраняются, а

местами и растут национально-государственная обособленность, политические

противоречия, столкновение экономических интересов различных стран,

усиливающие напряжение в глобальной международной системе, подрывающие ее

стабильность, увеличивающие ее конфликтный потенциал. Одновременно все

более настоятельными становятся и многообразные формы международного

сотрудничества, характерными проявлениями которого выступают интеграционные

процессы.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Easton D. The Political System. — N.Y., 1953.

2. Sprout H. & M. Environmental Factors in the Study of International

Politics. // James N. Rosenau (Ed.). International Politics and Foreign

Policy. - N.Y., 1969, p. 41-56.

3. Rassett В. & Stair H. World Politics. Menu for Choice. — San

Francisco, 1981, p. 40.

4. Merle M. Sociologie des relations Internationales. — Paris., 1988, p.

122. 166

[pic]

5. Sprout H. & M. Ал Ecological Paradigm tor the Study of International

Politics. Princeton. 1968, p. 14.

6. Singer D.J. The Global System and its Sub-System. A Developmental

View. - N.Y. 1971. p. 32.

7. Braillard Ph. Theorie des systemes et relations intemationales. Bruxel-

les. 1977, p. 128.

8. Modelski G. Agraria and industria. Two Models of the International

System. Princeton. 1961, p. 122.

9. Easton D. A. Framework for Political Analysis. — N.J. 1965, p. 66.

10. Lineage Politics. Essays on the Convergence of National and

International System. Ed. by James N. Rosenau. — N.Y.; London, 1969, p. 45.

11. Young 0. A systemic Approach to International Politics. — Princeton,

1968, p. 24.

12. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года. //

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е изд., т.42, с. 116.

13. Aron R. Paix et Guerre entre les nations. — Paris, 1984, p. 398—399.

14. Samuel A. Nouveau paysage du rnonde. — Bruxelles. 1990, p. 109.

15. Badie В. Culture et politique. — Paris, 1993, p. 84.

16. Lacoste Y. Questions de la Geopolitique. — Paris, 1988.

17. Angel J. Questions dc la Gtopolitique. — Paris, 1936, p. 103.

18. Senarclens P. de. La politique intemationale. — Paris, 1992, p. 40.

19. Huntynger J. Introduction aux relations intemationales. — Paris,

1987,

p.134.

20. См. об этом: Badie В., Smouts M.-C. Le retoumement du Monde.

Sociologie de la sc6ne Internationale. — Paris, 1992, p.237—239; Введение в

социологию международных отношений. — M., 1992, с. 29—44.

21. Gallois P.M. Ceopolitique. Les voies de la puissance. — Paris, 1990.

22. См. об этом: Moreau Defarges Ph. Relations intemationales. Tome 2.

Questions mondiales. — Paris, 1992, p. 378.

23. Harkavy R. Great Power Competition for Overseas Dases. The

Geopolitics of Access Diplomacy. — New York, 1982, p. 274.

24. Лекция была прочитана во французском колледже МГУ в ноябре

1992 года.

25. См. об этом: Гливаковский А. Сценарий «атлантистов».— «День»,

03.04.1993.

167

Глава VII

УЧАСТНИКИ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Наиболее употребительным термином, которым в науке о международных

отношениях принято обозначать участников взаимодействия на мировой арене,

является термин «актор». В русском переводе он звучал бы как «актер». И

действительно, некоторые зарубежные авторы иногда напоминают об этом его

значении. Так, Б. Рассет и X. Старр подчеркивают, что Шекспир представлял

весь мир как большую сцену, а людей — ее актерами (1). Однако, учитывая,

что значение термина «актер» в русском языке является гораздо более узким,

более конкретным, а также то, что в этом своем конкретном, узком значении

(как лицо, исполняющее заранее заданную роль другого персонажа) в науке о

международных отношениях он практически не употребляется, в отечественной

литературе принят термин «актор» (2).

«Актор» — это любое лицо, которое принимает активное участие, играет

важную роль, — пишут Ф. Брайар и М.-Р. Джалили. В сфере международных

отношений, подчеркивают они, под актором следует понимать любой авторитет,

любую организацию, любую группу и даже любого индивида, способного играть

определенную роль, оказывать влияние (3).

Б. Рассет и X. Старр отмечают, что термин «актор» имеет целый ряд

достоинств. Во-первых, он отражает широкий спектр взаимодействующих

общностей и поэтому является достаточно всеобъемлющим. Во-вторых, используя

его, мы делаем акцент на поведении общностей. Тем самым данный термин

помогает понять существо общности, которая ведет себя определенным образом,

предпринимает такие-то действия. Наконец, в-третьих, он помогает понять то,

что разные актеры играют разные роли: некоторые из них занимают авансцену и

являются «звездами», тогда как другие остаются не более чем статистами или

же членами хоровой группы. И тем не менее, все они участвуют в создании

законченного спектакля на мировой сцене (см.: 1, р. 72).

168

Социальная общность может рассматриваться как международный актор в том

случае, если она оказывает определенное влияние на международные отношения,

пользуется признанием со стороны государств и их правительств и учитывается

ими при выработке внешней политики, а также имеет ту или иную степень

автономии при принятии собственных решений (4). Исходя из этого, становится

ясным, что если все акторы являются участниками международных отношений, то

не каждый участник может считаться международным актором. Организация,

предприятие или группа, имеющие какие-либо отношения с иностранными

организациями, предприятиями или гражданами, далеко не всегда могут

выступать в роли международных акторов. Наоборот, эту роль может выполнять

отдельный человек, — например, такой, как всемирно известный правозащитник

А. Д. Сахаров, который, — благодаря тому авторитету, которым он пользовался

как среди государственных руководителей многих стран, так и среди

демократической общественности, — оказывал известное влияние на отношение

Запада к СССР.

Однако в данной связи возникают следующие вопросы. Во-первых, какие из

разновидностей социальных общностей, взаимодействующих на мировой арене,

могут считаться типичными международными акторами? И, во-вторых, какова

иерархия между типами международных акторов, или, иначе говоря, какой из

них может рассматриваться как наиболее влиятельный, авторитетный и

перспективный? Оба эти вопроса являются, хотя и в разной степени, предметом

научных дискуссий, теоретических споров.

Гораздо больше согласия имеется по первому вопросу. Представители

большинства теоретических направлений и школ считают, что типичными

международными акторами являются государства, а также международные

организации и системы. Так, Мортон Каплан различает три типа международных

акторов: национальный (суверенные государства), транснациональный

(региональные международные организации: например, НАТО) и универсальный

(всемирные организации: например, ООН) (5). М. Мерль в качестве типичных

международных акторов рассматривает государства, международные организации

и транснациональные силы (например, мулътинациональные фирмы, а также

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27