Учебник по международным отношениям

Как уже отмечалось, книга Арона «Мир и Война между нациями» сыграла и

продолжает играть заметную роль в становлении и развитии французской

научной школы, и в частности — социологии международных отношений.

Разумеется, последователи его взглядов (Жан-Пьер Деррьеник, Робер Боек, Жак

Унцингер и др.) учитывают, что многие из высказанных Ароном положений

принадлежат своему времени. Впрочем, и сам он в своих мемуарах признает,

что «наполовину не достиг своей цели», причем в значительной мере эта

самокритика касается как раз социологического раздела, и в частности —

конкретного приложения закономерностей и детерминант к анализу конкретных

проблем (см.: 34, р. 457—459). Однако само его понимание социологии

международных отношений, и главное — обоснование необходимости ее развития,

во многом сохранило свою актуальность и сегодня.

Разъясняя указанное понимание, Ж.-П. Деррьеник (37) подчеркивает, что

поскольку существует два основных подхода к анализу социальных отношений,

постольку есть два типа социологии:

детерминистская социология, продолжающая традицию Э. Дюрк-гейма, и

социология действия, основывающаяся на подходах, разработанных М. Вебером.

Разница между ними достаточно условна, т.к. акционализм не отрицает

каузальности, а детерми-

37

низм тоже «субъективен», ибо является формулированием намерения

исследователя. Его оправдание — в необходимом недоверии исследователя к

суждениям изучаемых им людей. Конкретно же эта разница состоит в том, что

социология действия исходит из существования причин особого рода, которые

необходимо принимать во внимание. Эти причины — решения, то есть выбор

между многими возможными событиями, который делается в зависимости от

существующего состояния информации и особых критериев оценки. Социология

международных отношений является социологией действия. Она исходит из того,

что наиболее существенная черта фактов (вещей, событий) состоит в их наде-

ленности значением (что связано с правилами интерпретации) и ценностью

(связанной с критериями оценки). То и другое зависит от информации. Таким

образом, в центре проблематики социологии международных отношений — понятие

«решение». При этом она должна исходить из целей, которые преследуют люди

(из их решений), а не из целей, которые они должны преследовать по мнению

социолога (т.е. из интересов).

Что же касается второго течения во французской социологии международных

отношений, то оно представлено так называемой полемологией, основные

положения которой были заложены Гастоном Бутулем и находят отражение в

работах таких исследователей, как Жан-Луи Аннекэн, Жак Фройнд, Люсьен Пу-

арье и др. В основе полемологии — комплексное изучение войн, конфликтов и

других форм «коллективной агрессивности» с привлечением методов демографии,

математики, биологии и других точных и естественных наук.

Основой полемологии, пишет Г. Бутуль, является динамическая социология.

Последняя есть «часть той науки, которая изучает вариации обществ, формы,

которые они принимают, факторы, которые их обусловливают или им

соответствуют, а также способы их воспроизводства» (38). Отталкиваясь от

положения Э. Дюрк-гейма о том, что социология — это «осмысленная

определенным образом история», полемология исходит из того, что, во-первых,

именно война породила историю, поскольку последняя началась исключительно

как история вооруженных конфликтов. И мало вероятно, что история когда-либо

полностью перестанет быть «историей войн». Во-вторых, война является

главным фактором той коллективной имитации, или, иначе говоря, диалога и

заимствования культур, которая играет такую значительную роль в социальных

изменениях. Это, прежде всего, «насильственная имитация»: война не

позволяет государствам и народам замы-

38

каться в автаркии, в самоизоляции, поэтому она является наиболее энергичной

и наиболее эффективной формой контакта цивилизаций. Но кроме того, это и

«добровольная имитация», связанная с тем, что народы страстно заимствуют

друг у друга виды вооружений, способы ведения войн и т.п. — вплоть до моды

на военную униформу. В-третьих, войны являются двигателем технического

прогресса: так, стимулом к освоению римлянами искусства навигации и

кораблестроения стало стремление разрушить Карфаген. И в наши дни все нации

продолжают истощать себя в погоне за новыми техническими средствами и

методами разрушения, беспардонно копируя в этом друг друга. Наконец, в-

четвертых, война представляет собой самую заметную из всех мыслимых

переходных форм в социальной жизни. Она является результатом и источником

как нарушения, так и восстановления равновесия.

Полемология должна избегать политического и юридического подхода, помня о

том, что «полигика — враг социологии», которую она постоянно пытается

подчинить себе, сделать ее своей служанкой — наподобие того, как в средние

века это делала теология по отношению к философии. Поэтому полемология

фактически не может изучать текущие конфликты, и следовательно, главным для

нее является исторический подход.

Основная задача полемологии — объективное и научное изучение войн как

социального феномена, который поддается наблюдению так же, как и любой

другой социальный феномен и который, в то же время, способен объяснить

причины глобальных перемен в общественном развитии на протяжении

человеческой истории. При этом она должна преодолеть ряд препятствий

методологического характера, связанных с псевдоочевидностью войн; с их

кажущейся полной зависимостью от воли людей (в то время как речь должна

идти об изменениях в характере и соотношении общественных структур); с

юридической иллюзорностью, объясняющей причины войн факторами

теологического (божественная воля), метафизического (защита или расширение

суверенитета) или антропоморфного (уподобление войн ссорам между

индивидами) права. Наконец, полемология должна преодолеть симбиоз

сакрализации и политизации войн, связанный с соединением линий Гегеля и

Клаузевица.

Каковы же основные черты позитивной методологии этой «новой главы в

социологии», как называет в своей книге Г. Бутуль полемологическое

направление (см.: там же, р. 8)? Прежде всего он подчеркивает, что

полемология располагает для своих

39

целей воистину огромной источниковедческой базой, какая редко имеется в

распоряжении других отраслей социологической науки. Поэтому главный вопрос

состоит в том, по каким направлениям вести классификацию бесчисленных

фактов этого огромного массива документации. Бутуль называет восемь таких

направлений: 1) описание материальных фактов по степени их убывающей

объективности; 2) описание видов физического поведения, исходя из

представлений участников войн об их целях;

3) первый этап объяснения: мнения историков и аналитиков;

4) второй этап объяснения: теологические, метафизические, мо-ралистские и

философские "взгляды и доктрины; 5) выборка и группирование фактов и их

первичная интерпретация; 6) гипотезы относительно объективных функций

войны; 7) гипотезы относительно периодичности войн; 8) социальная типология

войн — т.е. зависимость основных характеристик войны от типовых черт того

или иного общества (см.: там же, р. 18—25).

Основываясь на указанной методологии, Г. Бутуль выдвигает и, прибегая к

использованию методов математики, биологии, психологии и других наук

(включая этномологию), стремится обосновать предлагаемую им классификацию

причин военных конфликтов. В качестве таковых, по его мнению, выступают

следующие факторы (по степени убывающей общности): 1) нарушение взаимного

равновесия между общественными структурами (например, между экономикой и

демографией); 2) создающиеся в результате такого нарушения политические

конъюнктуры (в полном соответствии с подходом Дюркгейма, они должны

рассматриваться «как вещи»); 3) случайные причины и мотивы; 4)

агрессивность и воинственные импульсы как психологическая проекция

психосоматических состояний социальных групп; 5) враждебность и

воинственные комплексы.

Последние рассматриваются как механизмы коллективной психологии,

представленные тремя главными комплексами. Во-первых, это «Комплекс

Абрахама», в соответствии с которым отцы-детоубийцы подчиняются

бессознательному желанию принести своих детей в жертву собственному

наслаждению. Во-вторых, это «Комплекс Козла Отпущения»: накапливающиеся,

вследствие внутренних трудностей, фрустрации, страхи, раздражения и

злобность обращаются против внешнего врага, который не всегда

рассматривается как непосредственный виновник, но которому приписываются

враждебные намерения. Наконец, это «Дамоклов Комплекс», рассматриваемый как

наиболее важный с точки зре-

40

ния своих социополитических последствий: чувство незащищенности, являясь

основой непропорциональных реакций страха, агрессивности и насилия, может в

любой момент вызвать неконтролируемые феномены паники и «забегания вперед».

В то же время в обществе осознание подобной незащищенности способствует

внутреннему сплочению государств, которое впрочем никогда не является

прочным.

В исследованиях «полемологов» ощущается очевидное влияние американского

модернизма, и в частности факторного подхода к анализу международных

отношений. Это означает, что для них свойственны и многие из его

недостатков, главным из которых является абсолютизация роли «научных

методов» в познании такого сложного социального феномена, каким справедливо

считается война. Подобный редукционизм неизбежно сопряжен с фрагментацией

изучаемого объекта, что вступает в противоречие с декларированной

приверженностью полемологии макросоцио-логической парадигме. Положенный в

основу полемологии жесткий детерминизм, стремление изгнать случайности из

числа причин вооруженных конфликтов (см., например: 38), влекут за собой

разрушительные последствия в том, что касается провозглашаемых ею

исследовательских целей и задач. Во-первых, это вызывает недоверие к ее

способностям выработки долговременного прогноза относительно возможностей

возникновения войн и их характера. А во-вторых, — ведет к фактическому

противопоставлению войны, как динамического состояния общества миру как

«состоянию порядка и покоя» (39). Соответственно, полемология

противопоставляется «иренологии» (социологии мира). Впрочем, по сути,

последняя вообще лишается своего предмета, поскольку «изучать мир можно

только изучая войну» (см.: 39, р. 535).

В то же время не следует упускать из виду и теоретических достоинств

полемологии, ее вклада в разработку проблематики вооруженных конфликтов,

исследование их причин и характера. Главное же для нас в данном случае

состоит в том, что возникновение полемологии сыграло значительную роль в

становлении, ле-гитимизации и дальнейшем развитии социологии международных

отношений, которая нашла свое непосредственное, либо опосредованное

отражение в работах таких авторов, как Ж.-Б. Дюро-зель и Р. Боек, П. Асснер

и П.;М. Галлуа, Ш. Зоргбиб и Ф. Моро-Дефарг, Ж. Унцингер и М. Мерль, А.

Самюэль, Б, Бади и М.-К. Смуц и др., к которым мы будем обращаться в

последующих главах.

41

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Hoffmann S. Theorie et relations intemationales. // Revue fran^aise de

science politique. 1961, Vol.XI, pp. 26—27.

2. Фукидид. История Пелопонесской войны в восьми книгах. Перевод с

греческого Ф.Г. Мищенко с его предисловием, примечаниями и указателем. Том

1. — М., 1987, с. 22.

3. Эмер де Ваттель. Право народов или принципы естественного права,

применяемые к поведению и делам наций и суверенов. — М., I960, с. 451.

4. См. об этом: Краткий очерк международного гуманитарного права. МККК,

1993, с. 8—9; Жан Ituicme. Развитие и принципы международного гуманитарного

права. МККК, с. 27—28; Huntfinger J. Introduction aux relations

intemationales. — P., 1987, p. 30.

5. См. об этом: 5. Философия Канта и современность. — М., 1974, гл. VII.

6. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии. // К. Маркс и

Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е, т.4. М., 1955, с. 430.

7. Ленин В.И. Империализм как высшая стадия капитализма. // Поли. собр.

соч., т. 27.

8. Martin P.-M. Introduction aux relations intemationales. — Toulouse,

1982.

9. Bosc R. Sociologie de la paix. — Paris, 1965.

10. Brallard Ph. Theories des relatons intemationales. — Paris, 1977.

11. Bull H. International Theory: The Case for a Classical Approach. //

World Politics. 1966. Vol. XVIII.

12. Kaplan М. A new Great Debate: Traditionalisme versus Science in

Intamational Relations. // World Politics, 1966, Vol. XIX.

13. Современные буржуазные теории международных отношений. Критический

анализ. — М., 1976.

14. Когапу В. et coll. Analyse des relations intemationales. Approches,

concepts et donnees. — Montreal, 1987.

15. Colard D. Les relations intemationales. — Paris, New York, Barcelone,

Milan, Mexico, Sao Paulo, 1987.

16. Merle М. Sociologie des relations intemationales. — Paris, 1974.

17. См. об этом: Международные отношения как объект изучения. — М., 1993.

18. dark G.& Sohn L.B. World Peace trough World Law. — Cambridge,

Massachussets, 1960.

19. GerarF. L'Unite federate du monde. — Paris, 1971. Periller L. Domain,

Ie gouvemement mondial? — Paris, 1974; Le Mondialisme. — Paris, 1977.

20. Morgenthau H.J. Politics among Nations. The Struggle for Power and

Peace. - New York, 1955, p. 4-12.

21. Wolfers A. Discord and Colloboration. Essays on International

Politics. — Baltimore, 1962.

42

22. Bull H. The Case for a Classical Approach. // World Politics. Vol.

XVIII, 1966.

23. Най Дж.С. (мл.). Взаимозависимость и изменяющаяся международная

политика// Мировая экономика и международные отношения.

1969. № 12.

24. См., например: board E. International Society. — London, 1990.

25. Amin S. Le dcveloppement inegal. — Paris, 1973; Emmanuel A. L'cchage

inegal. — Paris, 1975.

26. Amin S. L'accumulation a 1'echelle mondiale. — Paris, 1970, p.30.

27. Keohane R. Theory of World Politics: Structural Realism and Beyond.//

Ploitical Science: The State of a Discipline. — Washington, 1983.

28. Wolti К. Theory of International Politics. Reading. — Addison-Wes-

ley, 1979.

29. См.: Buzan В. Peaple, Fear and State: The national Security Problem

in International Relations. — Great Britan, Wheatsheaf Books Ltd, 1983;

Idem. Peaple, State and Fear: An Agenda for International Security Stadies

in the Post-Cold War Era. — London, 1991.

30. См. об этом: Mowffari М. Le neo-reaUsme et les changements struc-

turels dans le Golf persique // Les relations internationales а 1'cpreuve

de la science politique. Melanges Marcel Merle. — Paris, 1993.

31. Sadie В., Smouts M.-C. Lc retoumement du monde. Sociologie de la

scene intemationale. — Paris, 1992, p. 146.

32. Merle М. Sur la «problematique» de 1'etude des Relations

intemationales en France. // RFSP. 1983, № 3.

33. Тюлин И.Г. Внешнеполитическая мысль современной Франции. — М., 1988,

с. 46.

34. Aron R. Memoires. 50 ans de reflexion politique. — Paris, 1983, p.

69.

35. Цыганков П.А. Раймон Арон о политической науке и социологии

международных отношений// Власть и демократия. Зарубежные ученые о

политической науке. Сборник статей. — М., 1992 , с. 154—155.

36. Aron R. Paix et Guerre entre les nations. Avec une presentation

incdite de 1'auteur. — Paris, 1984.

37. Derriennic J.-P. Esquisse de problematique pour une Sociologie des

relations internationales. Grenoble. 1977, p. 11—16.

Работы этого канадского ученого — ученика и последователя Р. Арона (под

руководством которого он написал и защитил диссертацию, посвященную

проблемам социологии международных отношений) — с полным основанием относят

к французской школе (см.: 32, с. 87—88), хотя он и является профессором

университета Лаваль в Квебеке.

38. Boutoul G. Traite de polemologie. Sociologie des guerres. — Paris,

1970. p. 5.

39. Boutoul G., Carrere R., Annequin J.-L. Guerrcs et civilisations. —

Paris, 1980.

43

Глава

ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Иногда приходится встречаться с мнением, согласно которому

разграничение предмета и объекта науки не имеет существенного значения для

осознания и понимания ее особенностей, более того, — что такое

разграничение носит схоластический характер и способно лишь отвлечь от

действительно важных теоретических проблем. Думается, указанное

разграничение все же необходимо.

Объективная реальность, существующая вне и независимо от нашего сознания,

отличается от изучающих ее различные стороны научных дисциплин, которые, во-

первых, отражают и описывают ее всегда с некоторым «запозданием», а во-

вторых, — с определенным «искажением» существа происходящих в ней процессов

и явлений. Человеческое познание дает, как известно, лишь условную,

приблизительную картину мира, никогда не достигая абсолютного знания о нем.

Кроме того, всякая наука так или иначе выстраивает собственную логику,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27